Скачать: |pdf| |epub| |fb2| |exe| |app| |иллюстрации|

 

 

 

 

Не доверяйте тому, что вы слышали. Не доверяйте традициям, передаваемым из поколения в поколение. Не доверяйте ничему, если это является слухом или мнением большинства. Не доверяйте высказываниям старого мудреца лишь потому, что он имеет авторитет. Не доверяйте догадкам и тому, что считаете правдой, к чему вы привыкли. Не доверяйте голому авторитету ваших учителей и старейшин. После наблюдения и анализа, когда он согласуется с рассудком и способствует благу и пользе одного и каждого, тогда принимайте это, живите согласно ему.

Гаутама Будда
2400 лет назад

Всё то, что ныне можно обозначить понятием «Разум» — включая в него весь приобретённый багаж знаний об окружающем мире и имеющейся обратной связи с ним, — сформировано и представлено старой Системой Управления, её комплексами и объектами. Поэтому всё, что было принято «научно» относить к объективной действительности и называть этим словом, следует воспринимать и осознавать как условную объектнопрограммную (формируемую объектами управления) действительность. Это означает, что истинный мир совершенно иной, в корне отличный от того, который нам представлен и дан посредством объектов и комплексов Системы Управления.

Едва ли может подлежать сомнению сегодня, что коль уж наши успехи в познании реального мира незначительны, то и наше понимание его природы, границ, целей — ничтожно. Трудясь в отдельных областях знания, мы никогда не имели ни случая, ни потребности охватить своим вниманием целое, поскольку доступ нам не был дан. Мы даже не были готовы сформулировать вопросы, на которые могли бы ответить с помощью приобретаемых знаний, не осознавая даже, какое место они займут в ряду других, ранее установленных знаний.

В построении величественного здания человеческой мысли, конечно же, ЛЮДИ БЫЛИ ДЕЛАТЕЛЯМИ, но ЛЮДИ НЕ БЫЛИ ЗОДЧИМИ. Такое положение трудящихся, от которых оставалось скрытым и то, чтó именно «возводится» ими, и то, зачем оно возводится и где предел возводимого, не могло тогда и по сей день не может быть «удобоваримо» представлено для понимания, не говоря уже о невольных ошибках в попытках интерпретации. Такое положение неприемлемо и неприятно, потому что всякий труд, цель и результат которого не видны, безперспективен и утомителен.

Я лишь констатирую происходившее и происходящее. Это же, но в ином ракурсе, делал и Николай Левашов в своих книгах. Ошибки, неизбежные в таких условиях деятельности, могут оказаться весьма существенными. Строящие могут уклониться от плана, КОТОРОГО НЕ ВИДЯТ, и вместо необходимого возведут ненужное — это объективно относительно и ретроспективы, и настоящего. Всё ненужное придётся или оставить недостроенным, или вовсе уничтожить. Может случиться также, что «строители» сами не пришли к соглашению между собой относительно плана — к примеру, в то время как одни заботятся о высоте и красоте здания, другие находят постройку вовсе непрочной и неудобной. В результате те и другие могут продолжать строительство в противоположных целевых направлениях. Нечто подобное уже происходит в наши дни, и участники этих процессов начинают приходить к осознанию того, что подобное не должно происходить, — не понимая, к сожалению, сути происходящего. При этом информация, получаемая от тех, кто уже якобы знает (хотя бы в первом приближении), а также полученная из интернет-помойки, не может являться руководством к конструктивным действиям. В основном, такое «понимание» лишь усугубляет сложившееся положение дел.

Своими книгами я хочу разорвать этот замкнутый круг, подсказать — как и что в сегодняшней ситуации делать. При этом у каждого остаётся выбор — принять или не принять предложенное, найдя массу причин в своё оправдание.

В осмыслении происходящего можно по-прежнему опереться на науку и философию — с некоторыми оговорками. Поскольку мы уже знаем, чтó представляет собой современная наука, её лучше называть ПОЗНАНИЕМ РЕАЛИЙ современного мира в настоящих условиях. Философию же продолжим называть традиционно — особой формой познания мира, вырабатывающей систему описания этого мира в наиболее общих характеристиках, предельно-обобщающих понятиях и фундаментальных принципах проявления реальности (бытия) и познания, а также человека в его взаимоотношении с миром.

На самом деле, следует отдавать себе отчёт в том, что умственное расщепление единого понятия Истины на познание и философию само по себе ущербно и комплементарно. Тем не менее, такое расщепление необходимо для целей описания самого опыта приближения к Истине.

Не углубляясь в дискурс на эту тему, замечу, что там, где всё именно сегодня сомнительно (хочу подчеркнуть это), трудно высказать что-либо несомненное на все времена. Вместо того чтобы, согласившись, идти к единым целям сообща, познание и философия продолжают развиваться обособленно, порицая друг друга. В этом разобщении и кроется неспособность современной картины мира ДАТЬ ИСТИННУЮ ОЦЕНКУ тому, что происходит на наших глазах.

Как бы достоверны ни были знания, составляющие содержание обеих областей (познания и философии), не менее их верна старая истина — об одном не может быть двух равнозначно справедливых высказываний. А если нет единства познания, то не может быть и уверенности в его результатах, да и вообще, ни в чём не может быть уверенности.

Само по себе расщепление наших гносеологических способностей уже порождает скепсис, потому что в процессе мыслительной деятельности необходимо инициировать для себя и себе любое большое количество вопросов, касающихся предмета Вашего суждения. Именно таким путем Вы энергично активизируете ранее сокрытые возможности функций своего Мозга. Не тренируете (это не мышцы), а обращаете Его же внимание на Его же состояния. Другого «не дадут, пока этот не обретёт необходимую активность и не отработает свои возможности». Так что самая разумная позиция в этой ситуации — выждать, чем разрешится спор, или, приняв участие в нём, попытаться ускорить его разрешение.

Предметом нашей деятельности должен стать не этот надуманный дискурс между наукой и философией, а обозрение в целом того, над отдельными моментами (отраслями) чего люди трудились до сих пор. Стремление к достижению этой цели НЕ МОЖЕТ НЕ БЫТЬ ПЛОДОТВОРНЫМ. Совершить такое обозрение вне пределов познания и философии невозможно, ибо этими двумя подходами исчерпывается методология доступа ко всему, до настоящего времени осмысленному разумом человека. Очевидно, между ними должен быть посредник, некий ключ к разумению и познанию, субъективно и (насколько это возможно) объективно непререкаемый, которого не может коснуться сомнение на путях постижения природы, границ и строения всего обозреваемого. ЭТО — ПОНИМАНИЕ.

И в самом деле, отходя в сторону от спора, разделяющего науку и философию, мы вынуждены будем сойтись на том, что, какова бы ни была деятельность Разума, она всегда по существу своему будет процессом понимания и, кроме понимания, ничего другого не может иметь своею целью. И эта «сермяжная правда», как ни проста она, приводит нас к ряду выводов, воспользовавшись которыми, можно, не касаясь ни науки, ни философии, определить то, к чему должна стремиться и первая, и вторая. А ИМЕННО — К ПОНИМАНИЮ.

Всё, что вписывается в тематику и проблематику науки и философии, уже исходит из одной только потребности понимания, а следовательно, представлено его формами, классами, уровнями и подвидами. Понимание не только насущнее и убедительнее науки и философии, но и обширнее их. Формы и ячейки, оставшиеся незамещёнными (как в таблице химических элементов), укажут, каких границ и каких целей ещё не достиг человек и что, следовательно, предстоит ещё выполнить ему.

В идее понимания не заключено никакого знания, способного стать содержимым, но только знания относительно содержащего, поэтому выводимое будет рядом истин формального значения. Они образуют собою определение науки, выделяющее её из ряда всех других областей человеческого творчества и строго устанавливающее её границы извне, учение о строении науки, т. е. о тех внутренних формах её, выполнение которых должно стать содержанием её будущего развития, и учение об отношении её к природе человека и к его жизни, и его воли к ней. В том смысле, какой мы придаём ему, Понимание становится центральным органом Разума. В дальнейшем мы не ограничимся одной формальной стороной вывода, но и присоединим к ней многое, касаемое самого содержания. Именно отмечая формы, из которых слагается наука, мы всякий раз будем или устанавливать истины, укладывающиеся в эти формы, или указывать пути, на которых истины могут быть найдены.

8.1. Что было в начале?..

«В начале было Слово, и слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Всё чрез Него начало быть, и без Него ничего не начало быть, что начало быть». (Иоанна, 1,1-3)

Какое значение имеют слова, посредством которых мы общаемся? Задумываемся ли мы над смыслом слов в нашей жизни?

Словами мы выражаем наши мысли. То, что человеку пришло на Ум, то он и начинает говорить. Наш Ум — это «орган» мысли в сложнейшей конструкции нашего Разума, он подобен и приёмнику, который ловит, и передатчику, который излучает мысли. Словами мы отображаем суть значимого, суть самого предмета. Мы наполняем слова глубиной своих внутренних чувств. Говоря словами, мы как бы излучаем наши мысли и к собеседнику (собеседникам), и во Вселенную.

Каждый из нас выражает свои мысли разными словами, стараясь донести саму суть. Когда наши мысли пропитываются эмоциями и выражаются чувствами, они накладывают свой отпечаток на слова, порой искажая их смысл, потому что эмоции — это стопор Разума.

Есть такая поговорка: «Не бросай слова на ветер». Произнесённое слово становится обязательным для исполнения и, приобретая форму, преобразуется в твою реальность. Слова всесильны, они несут форму и образ сказанного, наполненного смыслом, если понимаешь, что каждая буква алфавита имеет определённое значение и что-то выражает. «…Буква святого писания драгоценна, потому что в ней выражена мысль Божественная. Но кто не схватит этой мысли, для того она останется звуком пустым, иногда даже вредным» (Иоан. 8, 37).

Что таит в своём значении и выражении слово «Бог»?

О том, что «в начале было Слово… и слово было сам Бог», говорят однозначно древнейшие источники. Более широко известен библейский вариант. Веды также упоминают, что «В начале было Prajapati (то есть Бог-Абсолют), в котором был Vak — Слово, творящая вибрация, порождающая Свет и Звук». В Коране говорится: «Первым повелением было: «Будь», и «стало». Веданта¹, как и Библия, говорит, что сначала было Слово, а Свет появился потом. Все пророки, великие посвящённые первое место в процессе Творения отдавали звуку. Какое же значение имеют слова, посредством которых мы общаемся? Задумывались ли мы над смыслом слов в нашей жизни? Что же таит в своём значении и выражении слово «Бог»? Словосочетание БОГЪ — это аббревиатура: БО — Боги; Г — Глаголи; Ъ — Сотворяще — проявляющий мысль через слово или созидающий словом. То есть ПРОЯВЛЕНИЕ НЕМАТЕРИАЛЬНОГО МИРА В МАТЕРИАЛЬНОМ МИРЕ.

На уровне слов мы общаемся в материальном мире, а на уровне мыслеобразов — в запредельном нематериальном мире. Образы букв в слове Богъ выражают: Б — Боги (которое впоследствии заменили на Буки), неопределённое множество, превосходящая форма, которая преобладает над чем-то. Есть понятие, а это преобладает над ним. О — что-то, находящееся в особом состоянии, отделённое от земного, но для нас уже проявленное в нашем мире. Г — движение, поток, истечение, направление, передаю, поведал. Передача информации осуществляется от излучателя (уста) — поток звуковой информации (речь, глаголение) — приёмник (уши); Ъ — твёрдость в понятии утверждения какого-то действия, происходящего под определённым управлением, контролем, процесс создания, сотворения, неоконченное деяние, которое ещё продолжается. Соединяя образы воедино, получаем: «превосходящий, то есть всемогущий», который отделён от земного, познавший мерность пространства, проявленный в нашем Мире и передающий информацию, утверждённую и свершаемую для какого-то действия, происходящего под определённым управлением и контролем для продолжения существования. Вот так словесно можно описать «работу» Комплексов Системы управления при выстраивании решения той или иной задачи в рамках самóй старой (эбровской) системы.

Богами называли тех людей, которые могли проявлять информацию (знания) из других Миров (а если точнее, то информацию Комплексов Системы управления, которую не могли воспринимать все остальные люди) в нашу действительность и передавать её людям в форме мыслеобразов. Это и означало «проявляющий мысль через слово», то есть вышедший на уровень Творения и Созидания Человек, для которого открывался запредельный Мир — Мир, запредел которого определён только уровнем развития Мозга. Человек мог стать Богом лишь в том случае, если он обладал знаниями Богов (знаниями совершенных людей, людей с высоко развитым Мозгом) и раскрытым сознанием, проявляющим его способности. Только после этого он мог проявляться в разных действительностях или мерностях пространства. Тогда он становился Всемогущим, Всевышним, и его называли Богом. Всемогущим и Всевышним он становился потому, что ВСЁ МОГ. Владея знаниями, он мог управлять мирозданием, не нарушая его конов гармонии, что давало право быть Творцом и Созидателем. Именно для этого и была создана Земля — как инструмент создания Творцов и Созидателей для Вселенной.

Это подтверждается тем, о чём впервые нам поведал Николай Левашов, а по сути, он нам всей своей жизнью, творчеством, делами показал на своём примере реально живущего на Земле Человека, достигшего уровня творения, — уровня Бога, а также продемонстрировал, что это не вымысел или что-то запредельное, недостижимое и непостижимое. Бог по-гречески TEOS = ТЕОС = ТЕ-О-С, что означает Духовная основа существующего. Бог — «богатый», т. е. владеющий богатством созидания и сотворения, стремящийся стать и проявить себя Богом, живущим на Земле. Этим стремлениям и должна быть посвящена жизнь Человека, а не потребности копошиться в вещном, куда нас загоняли последние несколько тысяч лет.

Свои способности Человек проявляет в творении. Творение состоит из умения получения информации (главенствующее — генотип Мозга) и воплощения полученного в бытие. Проявление бытия из одной сферы в другую называется событием. Событие — это ОТРАЖЕНИЕ БЫТИЯ, зеркало. Что ты ему покажешь, то и увидишь. Покажешь ложь — в ответ увидишь ложь.

Начало всего ЕСТЬ СЛОВО, формула творения есть Слово. Слово есть соединение мысли, образа и звука. Слово приобретает форму — Речь в пространстве, — и становится видимым — Язык. Творение — это соединение, связывающее образную мыслеформу с земной энергией пространства силою звука, приводящее к проявлению в материальном мире. Язык, речь являются информационной системой кодирования предметно-образного мышления человека. Все явления, вещи, предметы имеют свои названия, выраженные с помощью слов. Самая главная составляющая Творения — это мысль. Мысль — образосодержащая форма, выраженная словом. Через мысль передаётся форма самого образа, которая порождает движение энергии в форме самого предмета, что и служит причиной его появления. И, наконец, сотворённая Человеком образная мыслеформа (если, конечно, он сможет) проявляется в материальном земном мире. Слоговое значение мысли — это оживляющая первичная сила, направленная в начало и конец всего творения, то есть всеобъемлющая оживляющая сила образа.

Мы способны (даже при частичном открытии Мозга) силою мысли общаться на расстоянии, управлять явлениями и предметами.

Вторая составляющая Творения — это образ. Образ — это объединение разделённого, отдалённого, то есть небесного и земного. Образ нужен для того, чтобы увидеть Мысль. Образ является как бы голограммой изображения самой мысли, которая потом ОТОБРАЖАЕТ ЕГО В СЛОВО. Образы нужны для того, чтобы представлять что-то, а также для зрительного восприятия. «Родиной образов» является наш Мозг. Мозг — это мозаика сложения, то есть процессор, который обрабатывает поступившую информацию в доступном нам понимании. Образ — это глаза Мозга. Если человек не видит образами, значит, он слеп. Все цифровые технологии массового применения сегодня направлены, прежде всего, на то, чтобы человек «ослеп». Механизм развития Образа — книга, — вытесняется этими цифровыми технологиями и вытесняется умышленно, с осознанием организаторов и реализаторов того, что Образ — это результат образования, образующая часть. При соединении мысли и образа возникает представление о самом предмете или явлении. Но это расшатывает пирамидальную, выстроенную тысячелетиями, Систему управления, которая рушится у нас на глазах, правда, всё еще существует в своей автоматичной реальности.

Образ является формой чего-либо, представленной для понимания изображением. Возникает вопрос: если Образ — это результат образования чего-то, он образуется при соединении Мысли с чем-то, в результате которого и проявляется сам Образ, то с чем соединяется Мысль? Что является самым главенствующим, без которого Мысль — пустое место? Конечно же, — Мозг и его возможности (развитие). Образ — это объединение разделённого (отдалённого) с проявлением значения, сути. Наш Мозг, если он имеет хоть минимальную тенденцию в своём развитии, создаёт Образ, который, проявившись Словом, изображает целостную картину нашего Мира. В образном понимании, если разобрать само слово «СЛОВО» по буквам и по слогам, получится: Слово-Люди-Он-Веди-Он. Слово — это направленная передача собранного воедино множества информации с последующей её материализацией, это сотворённая и проявленная реальность. Слово приобретает форму в пространстве и становится видимым, создавая в реальности нашу действительность, то есть земную жизнь. Однако — ИНФОРМАЦИЯ БЫЛА ПРЕЖДЕ ПРОСТРАНСТВА, энергии, материи и всех форм существования, которые однажды стали существовать. Мы не можем пока помыслить, в чём она заключалась, но однозначно получается: информация предшествует всякому существованию, не являясь при этом ничем из существующего. Информация — это одно из важнейших свойств первичных материй энергии (магнитной и электрической), передающих (несущих) в себе мирообразующие цели конструктивного устроения. Более того, и я уже писалв книге 2², если информация действительно должна заменить материю как самая первейшая субстанция Космоса, то нас может ожидать ещё бóльшая награда...

С современной точки зрения, Мозг (материя) «рождает» мысли (ментальную информацию)... Но если материя является формой организованной информации, то тогда и сознание уже не так таинственно, как нам кажется. Ныне сами физики заговорили о появлении материи как «формы первичной и организованной информации» — ВОИСТИНУ «В НАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО»! В обоих случаях мы имеем дело с виртуальным миром, с чем-то, напоминающим всепорождающую «всемирную компьютерную сеть». Слово — можно считать высшей формой Сознания Человека и особенно Человека, который говорит на русском языке. Пока ещё мы осмысливаем весь мир посредством слов, не «умея» создавать мыслеформы и формулируя для самих себя словами НЕ ТОЛЬКО мысли, но даже чувства. И если нам не хватает умения сказать себе что-то, мы перестаём понимать собственное «Я». Сейчас этим языком говорит СУЗ…

Сегодня слова несут МАКСИМУМ СИНЕРГЕТИКИ по уложенной в них значимости (именно уложенной), по уложенной в них информации». Как пример, можно привести Рождество Христово. Его следует понимать как миг рождения идеи (информации, она же есть суть) через конкретный объект, т. е. Сущность (Мозг). Такой Сущностью и был Иисус (Радомир). Именно так со стороны истинной Системы через Сущность Иисуса была преподнесена «Информация» (тогда ещё не было понимания о таком варианте информации или Сути её уклада, как теория) — о том, как жить людям, по каким жизненным правилам, кто они в этом мире и всё остальное. Со временем это всё обросло большим количеством легенд (умышленно созданных легенд), и именно так была вменена одна из Управляющих Программ — «Управление бытием людей».

Итак — в начале было слово и слово было Бог! Здесь вся суть в понимании терминов «информация» и «слово»! Когда писалось про слово, понятия и слова (термина) «информация» — не было. СЛОВО — И ЕСТЬ ИНФОРМАЦИЯ. «Что здесь первично?» — вопрос некорректен по сути!Информация, конечно же. Она была, когда слов не было! Первична — информация, потому что слово — это, прежде всего, — озвучивание информации и передача через слово этой информации в «людском» восприятии! Первична информация для окружающего мира, а для Человека — информация, на тот период, выраженная в слове. Поэтому и правомочно — ПЕРВИЧНО СЛОВО ОТ БОГА и слово — БОГ! (здесь понимаем всю систему управления) — она говорит: «От меня — в слове!»

Напомню, что первый Комплекс, который приступил к работе после захвата Земли был Арарат, сформировавший решётку с несущей частотой, и только потом была создана решётка «слуха» («В начале было слово...»), затем последовательно были созданы и остальные решётки. Вот откуда это и пошло. Но до создания первого генотипа Мозга способность приёма и передачи осознанной информации в форме речи дали объекты типа 440. Всего ими дано 384 «языка» — ауцитель. Адаптировать мозг людей на восприятие хотя бы слуховой и зрительной информации в пределах определённых заданных октав энергий, придать управляемость функциям звуковосприятия и звукопроизношения, отстроить образные логические представления и первичные интуитивные навыки — на это ушли тысячелетия.

8.2. Природа реальности

Информация была прежде пространства, энергии, материи и всех форм существования, которые однажды стали существовать. Мы не можем помыслить, в чём она заключалась, но однозначно получается: информация предшествует всякому существованию, не являясь при этом ничем из существующего.

Нужен ли был нам Бог, если прото-Человек не в Бога верил, а имел мировоззрение? Значит, Бог был нужен интервентам. И они изначально — «в начале было слово...» — нам и внедрили.

Слово — это мысль + образ + звук, — это есть форма существования материи. Это и есть структура творения, основа мудрости, которая заключалась в одном слове: БОГ ЕСТЬ СЛОВО. Здесь знак равенства «есть» выступает как бы в качестве проявленного в материальном мире Слова. Поэтому слово Бог означает: Боги-Глаголи-Сотворяще, то есть те, кто творил образы, которые через мысль и звук приобретали форму существования в материальном мире. Мысли и образы мы наделяем энергией, необходимой для творения. Материя — это энергия в различных её проявлениях. Звук — это вибрация уплотнения энергии для различных её проявлений в материи, поэтому без Слова ничего не могло быть. По этой формуле творения формируются события в жизни человека, создаётся и строится вся земная жизнь. Ранее на Руси образы были зашифрованы рунами. Таким образом, руница представляла собой образно-голографическое письмо. Руна — это знак, символ, голограмма и образ Миров Прави, Нави и Яви³.

Русские руны

	Bl	У-ДАЛЬ	Путь		Pt	И-НА	Защита
	Au	Ю-ЛЬ	Достаток		K	ФИ-ША	Концентрация
		И-У	Тяжесть			И-ШУ	Лёгкость
	Sn	ДЫ-ДЫ	Дыхание			КА-ША	Целенаправленность
	Pb	МИ-НА	Жертвенность (знак воина)		Al	МУ-РА	Сытость
			Вихрь (принцип антигравитации)		Cu	У-УШ	Любовь
	Md	М-У	Рассеяние		Os	У-ПА	Замок
		ВИ-ТА	Вода			УЛЬ-УЛЬ	Наша Цивилизация
		ШУ-ШУ	Поток		Fe	У-МА	Победа
	Ca	У-Ш	Рост		Ba	В-ИШ	Ветер
	Cr	ВИ-РА	Веденье			У-М	Ускорение
		М-А	Замедление		W	ДЫ-РА	Огонь
	Pd	И-ЛА	Лёд		Zn	ВА-ТУ	Дезинформация
	Co	МА-РА	Разрушение		Ti	И-ША	Мощность
	Te	И-ЛЬ	Восстановитель		Mg	УМ-БА	Радость
		ВА-РА	Вечность		Mo	А-ЛЬ	Равновесие
		А-Л	Ноль			И-Щ	Оболочка
		У-ЛЯ	Ясно			ТУ-ТУ	Пасмурно
		ВА-ВА	Дождь			И-РИ	Ключ
	Ag	И-РА	Помощь

 Она определяла значение самого слова и ограничивала доступ к информации непосвящённых людей. Слова выражали образ божественного акта творения, и поэтому русский язык был словообразующий. Уже потом, путём подмены понятий, искажения первоначальных образов, через сокращения и искривления слов, — произошли другие языки. Письмо выражало единую систему образов, матрицу смыслов как нечто целое, находящееся во взаимосвязи между собой. Для упрощения письма образная азбука была заменена звуковым (фонемным) алфавитом: АЗЪ — буквой А; БОГИ — буквой Б; ГЛАГОЛИ — буквой Г; ЖИВОТ — буквой Ж и так далее. Образы заменили фонемами, и язык стал безóбразным (т. е. без образным), поэтому истинное значение образа слов в понимании исказилось и воспринимается неверно.

Из памяти народа было стёрто имя Платона Акимовича Лукашевича — выдающегося русского ученого, языковеда, филолога, этнографа, писателя, историка, математика, физика, химика, астронома. Его книги были сокрыты в самых недоступных хранилищах библиотек.

Он постиг закон образования всех языков Народов Мира и тайны чисел. Невозможно оценить кропотливый, титанический труд Платона Лукашевича. Зная более 40 языков и наречий, изучая и сравнивая их и мировую историю, обычаи, песни, легенды, мифы большинства народов Мира, он пришёл к выводу, что от сотворения Мира Род Человеческий имел единый всеобщий язык — ИСТОТНЫЙ. Со временем по разным причинам из него образовались иные языки — ЧАРОМУТНЫЕ. Об этом совсем недавно очень хорошо рассказывал в своих лекциях Сергей Данилов⁴, глубоко познавший этот вопрос. Все чаромутные языки образовывались по одинаковым и неизменным законам в рамках интервентской Программы создания генотипов Мозга. Образы древнего изначального языка в совокупности сохранились во всех славянских языках. Народы же, сохранившие их, стали называться: СЛАВЯНЕ = СЛОВЯНЕ — властители слова. Но затем, в течение более чем пяти тысячелетий, изначальный язык на Руси безпрерывно терял свои свойства и перерождался. И теперь тот Славянский язык, который у нас есть, является лишь отголоском первоРодного языка.

Из Русского Языка были изъяты Буквы — «Ъ», Ять, Ерь, Юсь, чем была разрушена музыкальная и тоническая грамматика языка, и он был обезсвечен. Были убраны все носовые (гнусавость), горловые, гундящие, свистящие, шипящие. Именно они в произношении активировали работу Мозга, «открывали» в нём необходимые зоны, способствующие развитию ясновидения, яснослышания. Благодаря сочетанию определённых буквиц, наш организм восстанавливался и лечился под «управлением» Мозга. Например, носовые звуки — гнусавость в произношении, — открывают в Мозге «евстахиевы трубы», дающие способность яснослышания. Образы формируются в Мозге благодаря частотным звуковым кодам, которые имеют свою матрицу — букву, обладающую собственным образом; две буквы, соединяясь, дают уже новый образ и т. д. И таким же образом во многих словах была утеряна целостность слога. Сейчас уже раскрыта «главная тайна» Древнего Языка и установлено, что древнерусское ПИСЬМО БЫЛО С-ЛО-ГО-ВЫ-М. Каждый знак обозначал слог. Слова древнего языка писались и читались в одну строку без разделения, слогами от левой к правой руке и наоборот. Каждое Слово имело несколько сокровенных смыслов. Таким образом, код или ключ к разгадке тайн и сокрытой информации находится в прочтении древних славянских слов слогами, внутрь и от вне.

Обо всём этом и, в частности, о Буквице обстоятельно рассказывал Сергей Данилов — и публично, и в наших с ним беседах. Именно от понимания этого нас так старательно на протяжении тысяч лет посредством реформ отводили, убирая те буквицы, звуки которых обладали самой высокой вибрацией. Образное построение мыслеформ — это последовательная сборка множества слов — например, две буквицы Ёта (Ё-краткое носовое, указующая форма) — Познание и Ота (О-краткое носовое; неприятие чего-либо) — отвечали за принятие информации (. В тех словах, где эти буквы употреблялись, они «бомбардировали» рецепторы нейронов мозга и гармонизировали их работу. Не только логика включалась, но и образы. И тогда — происходило и появлялось различение — нужна тебе информация или нет.

У наших предков перворечь была информационно плотной и скоростной. Николай Левашов всегда подчёркивал на своих встречах, что он «работает» на очень больших скоростях. Наш сегодняшний язык упрощённый, нас перевели на фонетический способ извлечения информации, нет образного мышления, процессы работы Мозга заторможены и соответствуют созданным генотипам Мозга, хотим мы этого или нет — поэтому одним из моментов развития Мозга является его умение нарисовать голографический образ объекта, доступный пониманию. Процесс создания Мозгом голографической копии был рассмотрен Левашовым в книге «Сущность и Разум».

Что такое есть сама речь как физический процесс? Не следует ограниченно и привычно под «речью» понимать только такой условный процесс, который связан каким-то упрощённым неопределённым образом с применением людьми излагаемых ими и ими же как бы «выдуманных» наборных звуковых образов, гортанно произносимых звуковых форм и приёмов, с помощью которых в определённой степени автомоторно передаются и воспринимаются какие-то общепринятые и общепризнанные информационные простые или сложные образы всей окружающей действительности о предметах: их взаимодействий и событий, отражающих или каким-то образом связанных с бытием самóй окружающей действительности; людей в её среде вместе со всеми их действиями и взаимодействиями; её общепринятое однозначное понимание или описание чего-либо при суждениях с помощью не озвучиваемой людьми речи (суждениях без звучного характера, т. е. не в слух). Так или иначе, речь — это УЖЕ ОТРАБОТАННЫЕ И ПОНИМАЕМЫЕ людьми типовые образы (формы) сформированных простых или сложных элементов Сознания, представляемые через схемы постоянного характера соединения нейронов Мозга людей. Когда мы рассуждаем «про себя» (не озвучивая результаты своего суждения), то всё равно пользуемся общепринятой аббревиатурой той же самой формы речи со всеми теми же приёмами или понимаемыми нами способами отображения информации, только в «режиме» не звучного характера. Поэтому неважно, «озвучиваем» мы свои суждения или нет, пишем, по-иному как-то отображаем или читаем, — но мы рассуждаем с помощью той же речи как обязательного инструмента «передачи» части информации через дарованную нам способность «разговаривать друг с другом» или мнимым собеседником. Правда, «дарованность» — не всегда есть умение в применении и она, эта «дарованность», у большинства людей — в спящем сегодня состоянии.

Чтобы обладать определённым «речевым потенциалом» или всесторонне развитым универсальным набором «поведения» речевого процесса при его озвучиваемом или не озвучиваемом варианте применения, каждый индивид в процессе своего познания должен неминуемо «наработать» (сформировать, обрести через обучение и тренировки) определённое количество типовых схем соединения нейронов Мозга, отвечающих через его функции за речь как таковую и объектово представляющих конструктивную голографическую модель предмета речевого описания его, как физического тела; обучиться (натренироваться) представлять и описывать всякие наблюдаемые или представляемые физические процессы в миг настоящего, прошлого и будущего всякого взаимодействия этого тела с иными телами (наблюдаемыми или представляемыми) в мире окружающего видимого или представляемого Сущего; передавать эту информацию с помощью «речевого потенциала поведения», принятую и понимаемую другими индивидами, или излагать всё указанное в письменной или изобразительной информационной форме с помощью принятых условных речевых символов и иных образных обозначений и изобразительных конструктивных приёмов. В итоге, дарованная нам речевая способность есть непременный «участник» в формировании элементов Сознания, как и иные различные схемы соединения нейронов Мозга.

Немаловажное значение в сказанном имеет то, что с 2007 года Система Управления ПОЛНОСТЬЮ ПЕРЕШЛА НА РУССКИЙ ЯЗЫК, она больше не воспринимает тексты (жалобы, просьбы и прочее) на других языках — только на русском (правильном). Английский, арабский и прочие — это языки для базарных (рыночных отношений). Кстати, украинского языка нет даже в этом списке. Для понимания основ формирования языка можно сослаться на так называемый «Морозовский квадрат» (Н. Морозов, Христос, том 3.) Необходимо учесть, что произношение, особенно буквы «р», должно быть правильным, текст — без мычания, междометий и придыхательных звуков. Это рекомендации от А. М. Хатыбова, с которыми стóит согласиться.

8.3. Логарифмы числа колебаний

Нас интересует не только фонетика⁵, детализация и восприятия звука, и произношения, но и звуки, и музыка человеческой речи. Обратимся непосредственно к первоисточнику — уникальному труду Н. А. Морозова «Христос» — к его третьей книге «Бог и слово» и, в частности, второй главе: «Музыка речи. Человеческое слово в естественно-научном освещении». Напомню слова самого Николая Александровича Морозова о том, почему все его книги имеют общее название «Христос»: Это исследование, которому я дал общее название «Христос» (понимая такое слово не в одном евангельском смысле, а по его греческому значению «посвящённый в тайны оккультных наук») было задумано мною ещё в уединении Алексеевского равелина и в первые годы заточения в Шлиссельбургской крепости, после того как мне стали давать для чтения книги исключительно религиозного содержания. Один общий заголовок «Христос» не ограничивает моего предмета одним евангельским магистром оккультных наук. Это греческое слово означает просто посвящённый в высшую степень древней, замкнутой в себе корпорации учёных, считавших свою науку дарованной им самим богом-отцом и державших свои знания в строгой тайне от посторонних. Его буквальный смысл — помазанник (Христос), так как посвящение в высшую степень магистра сопровождалось тогда мазаньем головы человека ароматическим растительным маслом посредством небольшой кисточки или возлиянием этого масла из кувшина на темя посвящаемого. В широком смысле я понимаю слово «Христос» в моей книге, и потому для меня и Моисей, и Арон, и Самуил, и Илия такие же христы, как и евангельский, независимо от того, мифичны они все или их библейские и евангельские биографии являются первобытными фантастическими романами из жизни реальных личностей. Раньше, чем перейти к разбору единобожной, мистической теологии, мне необходимо было написать, так сказать, лингвистическую интермедию, которой посвящён весь пролог этой книги «Христа», и показать, прежде всего, искусственность латинского, древне-еврейского и санскритского языков, на которых изложены главные из упомянутых апперцепций^6».

Можем ли мы назвать ограниченные по своему числу звуки нашей речи и соответствующие им письменные значки литературы ферментами человеческой мысли и науки? Трудно придумать для них более подходящее название. Как в области физиологических процессов основную трансформирующую роль играют сравнительно ничтожные и ограниченные по численности своих молекул энзимы вроде пепсина, диастаза и выделений различных желёз, так и эти немногие значки и звуки перерабатывают незаметно всю нашу общественную и личную жизнь. Без знакомства с их ролью в деле создания нашей психики нельзя сознательно отнестись к истории человеческой культуры. Неизбежно пришлось ввести в неё кроме астрономических, геофизических и других прологов, и эту лингвистическую⁷ интермедию, которую уже нельзя назвать вступлением к какому-либо одному из отделов, потому что лингвистические соображения руководили косвенно моим путём во всех прежних выводах и будут руководить далее.

Н. Морозов в своих трудах показал для тех, кто хочет разобраться в этом важнейшем вопросе, необходимость знакомства с анатомией, особенно же, с основным органом всякой психики — головным мозгом, для того, чтобы понимать, почему, кроме реальной истории человечества и его матери-природы, в сознании человека появлялись и развивались ещё иллюзионарные их истории, и почему, кроме РЕАЛЬНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ЛЮДЕЙ о самих себе и об окружающем их стихийном и органическом современном мире, у них до сих пор развиваются ещё и ИЛЛЮЗИОНАРНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ, заставляющие их нередко, на горе себе, идти по ложному пути в созидании своей жизни. В прологе книги Н. Морозов рассказывает, как необходимо для действительно научного изучения древней человеческой жизни также и достаточное знакомство со сравнительной лингвистикой и с наукой о звуках человеческой речи, которая существует пока лишь в умах немногих лингвистов и совершенно незнакома не только общеобразованным людям, но даже и специалистам по смежным с нею областям, каковы социология и общая история человеческой жизни на земле. Многие из не лингвистов, даже ещё и не слыхали об антропофонике⁸. Её не преподают ни в каком из общеобразовательных учреждений, и однако же она чрезвычайно важна и как общеобразовательный предмет, и как первостепенное средство для восстановления прошлой из(с)тории человечества, подлинной из(с)тории, и в этом смысле её общий очерк необходим в понимании этой главы.

Давая некоторые методы для лингвистического исследования первоисточников (путём лингвистических спектров и фонетического состава языков), я не коснулся здесь обычной современной палеографии⁹, так как считаю её наименее надёжным средством, вследствие того, что предшествующий характер письма сохранялся в глухих провинциях ещё долго после того, как в столицах перешли к новому почерку. Давая их естественно-научную обработку, неизбежно нужно было не раз прибегать и к сравнительной лингвистике, которая, в свою очередь, делается серьёзной наукой только в связи с антропофоникой и остаётся без неё как бы зданием без прочного цемента. Особенно же это важно для того, чтобы выяснить себе, насколько заслуживают доверия традиционно дошедшие до нас от наших предков произношения слов, МИМОЛЕТНО КОЛЕБАВШИХ АТМОСФЕРУ земного шара более тысячи лет тому назад, так как по этим давно минувшим звукам приходится делать выводы и о соответствующих им давно минувших фактах. Но для начала рассмотрим в чём же суть антропофоники?

Слова всякой речи являются волнообразными сотрясениями воздуха. Наши предки даже и в начале ещё не могли знать ни акустики, ни оптики. Вот, например, хотя бы библейская книга «Бытие», по которой учились и физике, и космогонии вплоть до недавнего времени начала 20 века. В первой её главе каждое слово «отца богов» получает вещественную оболочку, как и в евангелиях, показывая ту же самую эпоху умственной эволюции её авторов. Стоило отцу-богов сказать: «Да будет свет!», — и свет явился в виде «прозрачного воздуха», т. е. такой среды, через которую, как щупальца, проникают невидимые и неощутимые истечения нашей души. Выйдя из нашей головы через глаза и достигнув рассматриваемого предмета, они снова возвращаются через те же глаза в нашу душу для того, чтобы сообщить ей то, что они ощупали вне нас. Слово «свет» и превратилось в свет, как только было произнесено богом. Теперь различные лучи света для нас только одна серия из огромного ряда невидимых нами рядов различных волнообразных колебаний междузвёздной среды, проницающей все предметы, кроме их атомов. Они происходят от атомных вибраций всех физических тел и производят как силу тяготения, так и электромагнитные притяжения и отталкивания подвергающихся им предметов. Многообразные звуки, слышимые и не слышимые нами, теперь для нас только несколько серий из огромного числа различных систем волнообразных движений земной атмосферы. Они исходят от звучащих тел и передаются окружающей нас смесью азота, кислорода и нескольких других веществ, растворившихся в прилегающей к земному шару междузвёздной среде (подобно тому, как соль или сахар растворяются в воде), и не улетают вдаль только благодаря их притяжению земным шаром.

Почему же мы слышим ЛИШЬ НЕСКОЛЬКО СЕРИЙ из огромного числа колебаний, которые способны передаваться нашему слуху от ритмически колеблющихся тел нашей атмосферой? Почему одновременность одних из них нам приятна и кажется музыкальным аккордом, а одновременность других — диссонансом? Первое обстоятельство объясняется устройством нашего слухового органа. Звуковые волны, проникая сквозь барабанную перепонку во внутреннюю часть каналов нашего уха, идут через вторую перепонку в улитку, где колебания разделяющей её перепонки и интерференционные узлы в самой жидкости, приведённой в звуковое движение, дают нам возможность определять высоту не только одного основного тона в доходящем звуке, но и значительного числа налегающих на него более мелких или крупных колебаний, метатонов, присутствие которых и определяет нам колорит звука, различный в музыке различных инструментов и в голосах различных людей, даже членов одной и той же семьи. Действие перепонки в улитке очень похоже на действие струн рояля. Приоткройте его крышку и произнесите: «О»... Ему дадут отзвук только те струны рояля, которые настроены в унисон с метатонами этой гласной, и рояль, как эхо, ответит вам: «О»... Точно так же и при произнесении вами всякой другой буквы. Также поступает и наша ушная улитка, а проходящие в неё слуховые нервы передают это в серое вещество нашего головного мозга (а не ухо!), которое воспринимает и запечатлевает в себе их и, когда нужно, доводит до той области нашего мозга, где локализирована наша сознательная жизнь. Тот же рояль даёт нам объяснение, почему все октавные тоны, несмотря на разность высот, кажутся нам сходными, и получили те же самые названия: до, ре, ми, фа, соль, ля и си, несмотря на разность высот. Это потому, что если вы дадите струне свойственное ей основное колебание, то она даст сама по себе, хотя и в более слабой степени, и ближайшие к ней октавные колебания. Нота «на» здесь будет стоять неким особняком со своим колебанием.

Значит, если одновременно с этим зазвучит другая струна на октаву выше или ниже, то волны обоих звуков гармонически налягут друг на друга, усиливая свои обертоны, и впечатление получается такое же, как и в поэзии от полной рядовой рифмы.

На этом рисунке два результата наложения друг на друга поперечных волн (и вместе с тем графика сгущений и разряжений продольных). Чёрная линия есть результат наложения двух соответствующих ей пунктирных синусоид. В случае «а», когда начала обеих направлены согласно, а в случае «б» — когда начала противоположны.

Когда на два или три колебания одной струны приходятся три или четыре другой (с достаточной точностью для того, чтобы они могли самопроизвольно исправить малые дробные прибавки или недочёты воздействием друг на друга), то происходит нечто вроде чересстрочного чередования двух или трёх рифм, и впечатление получается приятное. А при значительно большей сложности никакой самопроизвольной ассимиляции тонов не произойдёт и получится то, что мы называем диссонансом или дисгармонией звуков, как это видно на волнистых линиях следующего рисунка.

Графики музыкальных тонов, получающиеся на закопчённой пластинке двух камертонов

Первая кривая — когда частота колебаний одного камертона вдвое более частоты другого камертона. Вторая кривая тоже, но не вполне точно. Третья — когда на одно колебание второго приходится три колебания первого камертона, и т. д., как показано сбоку. При более сложных отношениях (как 24:25 или 80:81) получаются то усиления, то замирания звуков, называемые диссонансами.

Если мы допустим, как это принято, что среднее человеческое ухо воспринимает как звук, а не как треск, только волны свыше 16 колебаний в секунду, то следующие его октавы будут 32, 64, 128, 256, 512, 1024, 2048, 4096 колебаний в секунду, и последние из них услышит лишь редкое ухо, а для обычного — оно уже тишина. И мы видим, что промежутки между ними возрастают в геометрической прогрессии, тогда как число различных тонов (называемых музыкальными полутонами) для уха европейца остаётся и в нижних, и в верхних октавах только 10 (с бемолями и диезами), и редкий слух определяет звуки, промежуточные между ними, называемые четвертями тонов, что опять сближает наш орган слуха с роялем, в котором тоны переходят один в другой не непрерывно, а ступенчато, путём ассимиляции промежуточных с ближайшим к ним полутоном или, в крайнем случае, с четвертью тона. Значит, тоноразличительная способность нашего уха возрастает, как логарифм частоты колебаний по основанию два, и для того чтобы привести верхние и нижние тона к психологической однородности, надо брать не прямые числа колебаний, даваемые опытом, а их логарифмы по основанию два, т. е. помножать обычные десятичные логарифмы, взятые от полученных опытом чисел колебаний в секунду, на модуль вторичной системы логарифмов 3,3219 по формуле: D=3,3219lgN₀-3,3219lgN₁, где D есть ступень полутонной слышимости, т. е. нота европейской музыкальной шкалы, N₀ — число двойных колебаний исследуемого в этом отношении музыкальной тона, a N₁ — число таких же колебаний близкого к нему тона, от которого ухо уже не может его отличить. В таблице представим логарифмические мантиссы десяти полутонов европейской музыкальной шкалы, как десять ступеней слышимости обычного европейского уха XX века, где К — любое целое число от 5 до 44. При этом название ноты будет определяться дробным остатком (мантиссой) логарифма по приведённой ниже таблице.

Мы видим, что средние промежутки между ступенями музыкальных полутонов здесь 0,085, а потому и всякий звук, который отличается от приведённых во второй колонке этой таблицы не более чем на половину указанного интервала (т. е. не более чем на 0,042), наша слуховая улитка относит к ближайшему из этих чисел, и это даёт возможность легко определять ноту экспериментальных данных, не пугаясь того, что в высоких октавах интервалы между числами их колебаний в секунду очень велики. Ведь все те, у которых разница логарифмов меньше 0,042, лежат в пределах ошибок нашего голосового и слухового аппаратов. Вот почему и при составлении диаграмм здесь необходимо употреблять нотную систему, как я приспособил её на следующих таблицах: она как раз и аналогична логарифмам числа колебаний, хотя и выработана композиторами помимо математики по интуиции.

Итак, эта таблица даёт возможность легко переводить числа звуковых колебаний на ноты. Мантиссы логарифмов дают название ноты, а их характеристики, где К (т. е. целая часть логарифма), дают номер октавы по ключу: К=5 — контроктава; К=6 — большая октава; К=7 — малая октава (её конец в басовом ключе); К=8 — 1 октава (её конец в дискантовом ключе); К=9 — 2 октава (её начало в дискантовом ключе); К=10 — 3 октава; К=11 — 4 октава.

Не все фонетические школы употребляют Эту нумерацию октав. Так, французская школа фонетиков называет большую октаву первой, малую — второй, первую — третьей и т. д., и, кроме того, в ней все ноты на четверть тона выше, так что для получения их из вышеприведённых логарифмических мантисс надо вычитать 0,044, причём для lg₂Do получается в этом случае всегда нулевая мантисса (К ,ООО), что соответствует целой степени числа два (двум полным колебаниям в секунду), тогда как по обычной музыкальной шкале за исходный пункт взято 2,062 колебания в секунду. И если человек сроднился уже с этими новыми естественнонаучными представлениями о свете и звуке, а не принял их в своё сознание как каких-то ненадолго пришедших незнакомцев, то в них он находит ещё более поэзии и красоты, чем в их ИЛЛЮЗОРНЫХ МИФИЧЕСКИХ ОТОБРАЖЕНИЯХ.

*        *        *

Даже хотя бы при внешнем наблюдении за Пульсарами галактического центрообразующего уровня необходимо для себя представлять следующее: яркое исходящее в противоположные стороны свечение двух чётко выраженных конусообразных лучей — это исходящие потоки фотонов разного конструктивного и космофизического уровня и соответствующего различенного функционального формирования; фиксируемое «звуковое сопровождение» работы Пульсаров — это тоже потоки фотонов, отличающиеся разными частотными и, особенно, скоростными характеристиками (звуки — это последствия исходящих скоростных характеристик фотонов) с соответствующими различениями по функциональному наделению галактического, межгалактического соборного или иного характера.

Фиолетовая и ультрафиолетовая части сплошного спектра Солнца и Веги (α-Лиры) с налегающими на них линиями водорода (g) и других газов подобно тому, как отличительные метатоны звуков человеческой речи налегают на сплошные шумы ротовой полости человека, в которых присутствуют звуковые волны всевозможной длины (в известных пределах).

Каждое светящееся вещество при разложении его лучей призмой в спектроскопе даёт всегда несколько типичных линий, лежащих в совершенно определённых местах радужной спектральной полоски. По их положению и виду химик сразу узнаёт, из чего состоит незнакомый ему минерал, а астроном изучает по ним вещественный состав недоступных для нас небесных светил, определяет их возраст и, сравнивая их между собою, устанавливает общие законы и последовательные ступени их эволюции. И он видит ясно, что и небесные светила имеют тоже своё рождение, детский возраст, юность, старость и смерть, как и окружающие нас на земной поверхности живые существа. А при прежних ошибочных представлениях световые лучи были глухи и немы ко всем предложенным им вопросам человека.

Точно также и в области звуков человеческой речи. Каждый согласный её звук, изобразимый особой буквой вроде б, в, г и так далее, имеет свою особую фонему, т. е. доходящую до нашею сознания систему типичных и неизменных во всяком рту колебаний воздуха, ту же самую и в устах мужчины, и в устах женщины, и в устах ребёнка, и в устах старика, пока они ясно выговаривают звуки речи. Только по этим фонемам или типичным и неизменным метатонам, сопровождающим обычные звуки человеческих голосов, если они достигли до нашего сознания, мы и отличаем в от х, з от д и так далее, независимо от того, высок или низок тембр голоса данного человека и каковы его индивидуальные особенности. В музыке им аналогичны те системы звуковых метатонов, т. е. сопровождающих тонов, по которым мы отличаем длительные тоны флейты от таких же длительных тонов скрипки и ударные звуки рояля от ударных же звуков колокольчика даже и при той же музыкальной высоте их основных тонов, в переливах и комбинациях которых и заключается вся гармония музыки и речи независимо от вышеупомянутых систем надбавочных тонов, соответствующих фонемам. Произнесите, например, хоть сейчас длительный губной звук в-в-в или вь-вь-вь, ф-ф-ф или фь-фь-фь. Здесь, кроме общего гула, производимого вашим ртом, есть ещё для каждого из согласных звуков своя особая серия отличительных метатонов, одинаковых у вас со всеми остальными людьми, независимо от их пола и возраста. Только они одни и отделяют губные в-в-в или ф-ф-ф звуки от зубных з-з-з или с-с-с, или от глоточных в роде h-h-h или х-х-х и т. д., хотя и они такие же длительные. Когда эти метатоны плохо воспроизводятся кем-нибудь, как бывает у плохих певцов, тогда вы перестаёте отличать их слова друг от друга. Произнесите точно так же обычные для русского языка взрывные губные звуки б или бь, п или пь, и вы определите в них соответствующими физическими приборами те же специальные обертоны соответствующих им длительных в-в-в или ф-ф-ф, и вся разница с предыдущими будет только в том, что на этот раз основные вариации губного звука произведены вами путём быстрой размычки предварительно сделанного им противодействия ваших губ: они были сначала стеснены, а потом быстро и прогрессивно затухают, как звук колокольчика. Каким путём ни проанализируете вы отличительные метатоны гортанных, зубных, носовых и других согласных звуков вашего голоса и голосов всяких других людей, вы всегда убедитесь, что у всех лиц, слова которых вы понимаете, между ними нет заметной разницы. Они остаются неизменными и при пении, несмотря на все повышения и понижения тонов голосовой щели, если данное пение для вас понятно.

Несколько иное покажется вам с первого взгляда, когда вы будете сравнивать не эти только что очерченные согласные шумы, а гласные звуки вашей речи с их произношением другими, но и тут выходит то же самое, лишь с одной прибавкой. Скажите, например, длительно слоги жэ-э-э или че-е-е, жы-ы-ы или чи-и-и и сравните своё произношение гласных в этих слогах с произношением других. Вы увидите сейчас же, что их всегда сопровождает (чего не было в предшествовавших случаях с согласными звуками) ещё особое чисто музыкальное звучание вашей голосовой щели, более высокотонное у женщин и детей, чем у мужчин и стариков, особенно, если кто-нибудь из первых имеет голос сопрано, а кто-нибудь из вторых говорит басом. Точно то же вы заметите и у остальных гласных звуков своего языка, т. е. у А, О, И. Каждый из них вы можете петь то повышая, то понижая тоны своей голосовой щели посредством большего или меньшего натяжения ГОЛОСОВЫХ СВЯЗОК в вашей гортани, но опытное исследование соответствующими физическими приборами всегда покажет вам одно и то же. При всех повышениях или понижениях в каждом из гласных звуков человеческой речи ещё присутствует от сопровождающего его гула во рту (а уже не в голосовой щели!) своя неизменная система метатонов, т. е. фонема, не зависящая ни от каких произвольных повышений или понижений вашего голоса при речи или при пении, и что как только эти метатоны исчезнут, вы тотчас же перестаёте понимать, какой тут гласный звук: он обратится сейчас же в ничего не значащий для вас возглас.

8.4. Логарифмы

Молода ещё наука о звуках человеческой речи, и само имя её пока не вполне установилось: одни называют её фонетикой, а другие более точно — антропофоникой.

Антропофоника, лишённая возможности самого своего изложения в научной литературе посредством обычных азбук, пошла вне их — исключительно своим экспериментальным путём. Идея английского учёного Виллиса о том, что мы различаем гласные по призвукам, даваемым полостями глотки, рта, а иногда и носа, и сохраняющим во всяком голосе одну и ту же высоту некоторых своих характеристических тонов, оставалась без последствий около 34 лет — до 1863 г., когда в Германии знаменитый физик Гельмгольц воспроизвёл опытным путём, с помощью звучащих камертонов, все типические гласные немецкого языка и выпустил в свет свою гениальную книгу: «Учение о звуковых ощущениях», положившую начало новой науке. С тех пор антропофоника сильно двинулась вперёд. Вслед за книгой Гельмгольца появилась «Естественная система звуков человеческой речи» Таузинга. В то же время вышла в свет и попытка Дюбуа-Реймона создать всенародный алфавит, выработанный на научных основаниях, не приведшая, однако, ни к каким результатам вследствие большой косности европейских правительств. У нас первые фонетические лаборатории были основаны С. К. Буличем и В. А. Богородицким. В чём была суть этой новой науки? Это трудно объяснить, не уклонившись в ту область знаний, где соприкасаются друг с другом физиология и физика.

Трудно себе представить знакомство с антропофоникой без рассмотрения устройства и деятельности нашего голосового органа — не только без физики, но и без физиологии человеческой речи. 

Знаем ли мы или хотя бы задумываемся (а чаще всего, совершенно не задумываемся, и не только над этим), чтó именно в устройстве голосового органа придаёт музыкальность нашему голосу; что в нём является резонаторами; благодаря чему отличается колорит наших гласных звуков; на какие фонемы обращаем мы внимание, когда хотим понять о душевном настроении говорящего или воспринять не внутреннее настроение говорящего с нами, а только смысл его речи? Вопросов много. Александр Михайлович Хатыбов не случайно обратил своё внимание на фонетику у Морозова, на физиологию звуков, музыку речи, что неизбежно подводит нас к более глубокому пониманию — как с помощью звука голосового органа можно найти технологии введения в резонанс каменного блока и размягчения его до состояния масла, например? Да, можно «размягчить» огромные камни, перенести многотонные глыбы по воздуху и многое другое, о чём мы, да и практически вся научная «братия» даже и не предполагали, зашоренные знаниями «лошадиной» грамоты. Но зная всё это, можно понять (если, конечно, нужно) и технологии постройки мегалитических сооружений из огромных и тщательно подогнанных каменных блоков в Мачу-Пикче, Бальбеке и Пальмире, о которых я писал во второй своей книге.

В своих трудах Николай Александрович Морозов показал, как с помощью физиологии человеческой речи по плавным или резким повышениям и понижениям тона голосовой щели мы судим о душевном настроении говорящего: они — то же, что звуки гармонии или органа, и сами по себе не дают никакого понятия о компонентах человеческой речи А, О, Ы и т. д. Представление о ГЛАСНЫХ ЗВУКАХ РЕЧИ получается исключительно от примешиваемых нами, по нашему произволу, к музыкальным тонам голосовой щели особых, посторонних метатонов посредством придавания полости нашего рта и губам определённых форм и образования в самом рту шумящей перетяжки между обеими губами или между языком и нёбом. Только на эти фонемы (как их называют), а не на основной тон голосовых связок, и обращаем мы внимание, когда хотим воспринять не внутреннее настроение говорящего с нами, а только смысл его речи. В них же заключается и причина того, что граммофоны тоже могут говорить человеческим голосом. Посмотрите на изгибы окружных линий на их пластинках, по которым идет игла, колеблющая звучащую мембрану, и вы увидите на них под микроскопом и основные тоновые колебания, придающие певучесть и импрессивность голосу, и эти метатонные колебания, единственно дающие определённое смысловое значение певучим волнам.

В 1877 году Томас Эдисон испытал первое устройство, способное воспроизводить звук — фонограф. На создание машины его вдохновило небольшое происшествие, случившееся с ним во время работы над телефонным аппаратом. Учёный перебирал телефон с целью его улучшения и за работой начал тихонько напевать. В это время он держал в руке мембрану с иголкой. Металлическая пластина откликнулась на голос, и игла уколола палец изобретателя. Это натолкнуло его на мысль, что можно записать колебания иглы и затем пустить ее по этому пути.

А теперь рассмотрим прежде всего устройство и деятельность нашего голосового органа.

Поперечный разрез дыхательного горла человека: О — хрящевая щель, при проходе через которую воздух производит шум; часть его метатонов, усиленная резонаторами ротовой и носовой полостей, даёт отличительный колорит нашим гласным звукам; с — лопасти голосовой щели, вибрации которых придают музыкальность нашему голосу и служат для выражения чувств, особенно при пении.

Продольный разрез человеческого горла

Мы видим, что наша гортань, начинаясь тотчас сзади зева, состоит из нескольких хрящей, соединённых связками с подъязычной костью, а также и между собою, и покрыта мускулами. Слизистая оболочка, выстилающая гортанную полость, образует две парные складки, идущие спереди назад, между которыми остаются, являющиеся продолжением друг друга, голосовая и хрящевая щели. Проходя через первую часть общей голосовой щели, воздух производит сотрясение её натянутых краёв и этим вызывает музыкальный звук как во всяком духовом инструменте, и тон этого звука повышается при большем натяжении краёв и понижается при расслаблении по общим физическим законам натянутых звучащих струн. В русском обычном живом и выразительном языке эти повышения и понижения достигают октавы, а в итальянской речи они ещё значительнее. В пении же хорошие артисты берут на этой щели и две октавы. Проходя через вторую хрящевую часть той же щели, воздух производит простой шум, и этот шум отличается от музыкального звука тем, что в нём смешиваются всевозможные тоны. Это то же самое, что сплошной спектр солнечного света, в котором присутствуют световые волны всевозможных частот колебания, между тем, как только что описанный музыкальный тон голосовой щели при каждом её определённом натяжении подобен свету газов, в котором обнаруживается лишь несколько совершенно определённых частот колебаний, налегающих на сплошной спектр, как Фраунгоферовы линии, уже данный выше, на общий солнечный спектр.

Фраунгоферовы линии — линии поглощения, видимые на фоне непрерывного спектра звёзд. Были открыты в 1802 году английским физиком и химиком Уильямом Волластоном и исследованы и подробно описаны немецким физиком Йозефом Фраунгофером в 1814 году при спектроскопических наблюдениях Солнца.

К этому моменту изложения и с такого ракурса рассмотрения вопросов, уверен, появилось некоторое понимание относительно работы отдельных элементов Программ «СветЛ» и Генератора, в которых всё это учтено и управляется и «мысленно», и голосом именно с учётом вышесказанного.

И гармонические колебания краёв голосовой щели, и шумы, производимые её хрящевой частью для гласных, и шумы, производимые в теснинах губ для губных согласных или в различных более внутренних щелях между языком и нёбом, были бы слишком слабы, если б к ним не присоединялся резонанс полостей рта, носа или глотки и даже крупных бронхов. А РЕЗОНАТОРЫ — ТО ЖЕ, ЧТО КАЧЕЛИ: как последние можно сильно раскачать слабыми, но вовремя сделанными толчками, так и в резонаторах сильно усиливаются только те колебания голосовых шумов, которые свойственны самим резонаторам, т. е. те, которые подталкивают их, как качели, а поэтому на сплошном фоне звуковых спектров звонко выделяются, наряду с певучими тонами голосовых связок, также и ряды определённых звуковых волн, исходящих из ротовой или носовой полости и принимающих новые тембры при каждой новой формировке этих надставных труб, аналогичных трубе граммофона.

Разрез человеческой головы: (1 и 2 — резонатор носовой полости, усиливающий желаемые носовые метатоны. Резонатор ротовой полости и глотки (3) выше голосовой (4) щели. Верху большой (5) мозг и мозжечок (6) как распорядительные органы).

Отдельные СЛОГИ НАШЕЙ РЕЧИ мы считаем только теми мозговыми импульсами, которые посылаем в голосовую щель для прекращения или изменения тона её музыкальных звучаний, а на те импульсы, которые попутно посылаются нами в ротовую или носовую полость для вызова отличительных обертонов каждого нового звука речи, мы не обращаем никакого внимания в смысле музыкальности и ритма, хотя именно их изменения и придают осмысленность простой музыке нашей голосовой щели. Без них, — как я уже говорил, — эта музыка походила бы на звук трубы, в которой нельзя уловить ни а, ни о, ни ы, не говоря уже о согласных призвуках вроде с, х, ф и т д. Всё, что в ней можно было бы услышать, это вопросительную, восклицательную, утвердительную, одобрительную, порицательную, изумлённую интонацию, как показано на рисунках ниже.

Повышения и понижения певучих тонов голосовой щели при различных оттенках той же фразы
(обратите внимание на подчёркнутые слова)

На примере устройства и деятельности голосового органа Н. Морозов проанализировал отличительные метатоны гортанных, зубных, носовых и других согласных звуков НАШЕГО (РУССКОГО) ГОЛОСА и убедился, что у всех лиц, слова которых мы понимаем, между ними нет заметной разницы. Они остаются неизменными и при пении, несмотря на все повышения и понижения тонов голосовой щели, если данное пение для вас понятно. Несколько иное с гласными звуками нашей речи, с их произношением другими, но и тут выходит то же самое, лишь с одной прибавкой, о чём написано выше.

В языках Средиземноморского этнического бассейна чисто носовых гласных не встречается, и существует только пять основных пар гласных звуков, произносимых с обязательно открытым ртом, причём каждая пара состоит из НИЗКОТОННОЙ И ВЫСОКОТОННОЙ ВАРИАЦИЙ, как показано на схеме.

Жёсткие (низкотонные)	Мягкие (высокотонные)
Дух . . . U Сон . . . O Даль . . . A Шест . . . Є Бык . . . Ы	Ü . . . Нюня Ö . . . Лёля Ä . . . Дядя Ӭ . . . Дело Ï . . .Kiй

Однако эта обязательная парность всех пяти основных гласных плохо сознаётся даже среднеобразованной публикой благодаря тому, что ни в одном европейском языке нет полного набора этих пяти пар, и даже мы, русские, особенно богатые звуками речи, имеем в своём языке только одну пару: Ы и Ï, а остальные четыре гласные в одиночку: О и U у нас всегда твёрдо, а Е мягко. Немцы и Французы имеют только пары О и Ö да U и Ü, и лишь намёки на Ä, а англичане хорошо произносят только пары А и Ä, О и Ö, и никто из европейских народов не употребляет твёрдого восточного Є, которое мы ясно слышим в говоре восточных народов, например, кавказцев, когда они говорят «рэка Тэрэк», и которое я условно обозначил на таблице, перевернув букву Э в виде Є.

Схема основных гласных Средиземноморского этнического бассейна

Низкотонная (жёсткая) вариация	Высокотонная (мягкая) вариация
Русское . . . . . . Ы Русское . . . . . . А Русское . . . . . . Щ Низкотонное . . . . . . Э = Є Немецкое . . . . . . U	Ï — западно-европейское Ä — английское Ö — немецкое E — европейское Ü — немецкое

Здесь А относится к Ä как О к Ö, Є к Э, U к Ü, Ы к Ї. Для U взято латинское обозначение, так как русское У похоже на западноевропейский игрек. Только нам, русским, и легко усвоить все эти пять вариаций, так как довольно хороший, хотя и не полный намёк на них мы имеем: для Ä в слове няня, или в овечьем блеяньи «бя-я». для Ö в слове Лёля и для Ü в слове нюня, или смеюсь, надеюсь. А для точного певучего произношения их необходимо не раз слышать и англичан, и немцев, так как наши гласные я и ю сводятся на целые слоги йа и  йу. Точное определение их типичных неизменных метатонов, к сожалению, сильно усложняется примесью множества различных посторонних индивидуальных и локальных тонов, которым мы не придаём осмысленного значения, но благодаря которым узнаём сейчас же по голосу, даже и в темноте, каждого хорошо знакомого нам человека, так что стоит ему только на вопрос: «кто там?» ответить: «я!», как нам уже более ничего от него не нужно. Уже один факт получения из каждой твёрдой гласной, соответствующей мягкой, показывает, что между характеристичными метатонами того и другого существует определённая зависимость. Н. Морозов нашёл эти зависимости, взяв данные из опытов учёных Гельмгольца, Дондерса и Щерб¹⁰ и дополнив их некоторыми метатонами Пуаро, перевёл на ноты те из них, которые давали ему при проверке на рояле звук, подходящий к данной гласной.

Некоторые из отличительных метатонов, обязательно смыкающихся при произнесении указанных гласных звуков. Составлено автором по данным Гельмгольца, Дондерса, Щербы и Пуаро со своими слуховыми проверками. Чёрные ноты — по Гельмгольцу, заштрихованные — по Дондерсу, контурные — по Щербе, с двойным ободком — по Пуаро. Те из нот, в которых не найдено (пока) признаков системы, принадлежат, может быть, к локальным или индивидуальным колоратурам голоса указанных исследователей или их объектов.

Французские гласные Ж. Пуаро
Переложение по графику экспериментальных результатов книги: Jean Poirot. Recherches experimentales sur le timbre des voyeltes trancalses. Paris. 1912.

Это явная характеристика локального французского говора, по которому мы отличили бы и русский разговор Пуаро в соседней комнате от разговора его собеседника.

Из этого сопоставления совершенно ясно, что отличительными метатонами здесь могут быть только находящиеся в верхнем отделе первой (мягкой) группы около пунктирной линии. Те же, которые лежат между пятью линиями дискантового ключа и которые Пуаро называет резонансом задней части ротовой полости, являются лишь колоратурами его говора, так как слишком близки друг к другу, чтобы служить фонемными отличиями. То же самое можно сказать и обо всех нотах второй группы.

Поверьте мне, много ещё придётся работать в этой области, чтобы разыскать тут, несомненно, СУЩЕСТВУЮЩУЮ ЗАКОНОМЕРНОСТЬ при переходе от типических отличительных метатонов мягких гласных к соответствующим твёрдым: ведь она прямо слышна ухом. Это важно, и особенно в наше настоящее время, когда вся информация «вдруг потекла на русском языке».

«Морозовский квадрат» — так называет Хатыбов систему, составленную самим Н. Морозовым, которая дала ему возможность самостоятельно и без преподавателей усвоить произношение нескольких согласных, не существовавших в знакомых ему ранее языках. Сам Морозов эту систему назвал тогда «методом звуковых квадратов». На её основе он составил международный алфавит. Предполагаю, что вывод А. М. Хатыбова о том, что человек состоит из атомных реакторов, и одни и те же голосовые связки человека разных рас «произносят» звуки по-разному, сделан не без изучения трудов Морозова.

8.5. Морозовский Квадрат

Первый раз о «Морозовском квадрате» я услышал от Н. Левашова, когда он рассказывал мне о сокрытом значении многих слов, на которые мы просто не обращаем внимание. Вот, скажем, — «доктор наук» — всем привычное и уважаемое обозначение, подчеркивающее «знания» человека и его статус в научном современном обществе.

Берём слово доктор, которое состоит из двух слов — «Дока», одно из значений и наиболее объективное — «толкователь», и слова Тора — Торой называют Пятикнижие Моисеево (греч. πεντάτευχος) или Книги Моисеевы, причём как сам текст, так и печатные или рукописные экземпляры (свитки). Однако Тора — это несколько иное, — это план в достижении поставленных и определённых целей в развитии генотипов Мозга, если обобщить всё то, что несёт этот «документ». И теперь, всё это совместив, получаем — доктор наук — это ТОЛКОВАТЕЛЬ ТОРЫ.

В чём же суть Морозовского квадрата? Морозов отмечает БЕЗСИЛИЕ наших ОБЫЧНЫХ АЛФАВИТОВ для естественной классификации звуков речи и необходимость систематического алфавита. В своих исследованиях он наглядно показал, что «волшебные» значки еврейской азбуки, от которой произошли, по-видимому, греческая, а затем латинская, коптская и славянская, не были выдуманы кем-либо в готовом виде и не даны были каким-либо богом легендарному Аврааму. Они развивались из первобытного писания рисунками предметов, путём усовершенствования, и, притом, идя от сложного к простому, пока вся азбука не пришла к фонетизму. Изучая азбуку, Морозов задаётся вопросом: является ли это современное состояние азбуки концом её развития? Безусловно, нет! И далее он показывает, что и наши современные азбуки — ещё далеко не последняя стадия развития алфавита, что ему предстоит ещё дальнейшая эволюция в будущем, и он показывает наиболее вероятный путь и предел окончательного совершенства, при котором все алфавиты должны будут прийти к одному и тому же наипростейшему и рациональному виду, к каким великим результатам приведёт такой язык и как легко будет изучение на нём всех наук.

Если в древних языках, не исключая и самого псевдо-божественного халдейско­-еврейского, придуманного по библейской легенде первым человеком «Адамом», и не оказалось соответствия между буквенным составом имён и элементарным составом обозначаемых им предметов благодаря случайности первобытных наименований, то не может ли в будущем выработаться такой международный язык, в котором один буквенный состав давал бы нам возможность описать почти во всех подробностях НИКОГДА НЕ ВИДАННЫЙ НАМИ ПРЕДМЕТ по одному, впервые услышанному нами, его названию? На этот вопрос мы можем ответить только утвердительно. Такой международный язык не только возможен, но он неизбежно должен выработаться (вернее, мы должны к нему вернуться), потому что без него человеческому интеллекту нельзя будет перейти на предстоящую ему теперь новую, высшую стадию своего развития, взойдя на которую, человек, не тратя десятков лет на своё обучение, будет почти с детства охватывать всю совокупность современного ему естественно-научного знания. Прямая неизбежность этого вытекает из быстрой эволюции сегодня всех наших наук. С этой целью Морозов предлагает свой образец создания международной азбуки всего из 5 гласных и 9 согласных значков вместо систематического обозначения 80 гласных звуков и более 200 согласных звуков. К рассмотрению того, как это сделать, он и предлагает свою систему звуковых квадратов. С этим сегодня можно соглашаться, можно не соглашаться, но разобраться непременно нужно, чтобы двигаться в познании. А это, на мой взгляд, — наиболее важно.

Индивидуальные или даже локальные особенности, по которым мы отличаем говор различных областей того же языка, не имеют значения для фонематики. Ей важны только те, которые придают новый смысл слову и могут быть произнесены, подучившись, каждым человеком. Значит, в науке о звуках человеческой речи надо строго разделять отличительные метатоны от чисто колоратурных, входящих в ту же фонему, т. е. в тот же самый сложный звук речи, который колеблет ту или иную группу волокон нашей ушной улитки. Но это разделение, к сожалению, очень трудно сделать, и им объясняется некоторое различие чисел, получаемых в различных лингвистических областях и различными исследователями — для той же фонемы. Для этого Морозов разобрал сначала найденные до сих пор метатоны вышеуказанных пяти пар гласных европейских говоров, т. е. метатоны гласных фонем:

1. Низкотонная фонема Ы — почти совершенно отсутствует в западно-европейских языках, но очень употребительна в славянских языках. Наиболее низкий из её отличительных метатонов в русском, польском, лужицком и румынском говоре (по Щербе) близок к 996 колебаниям в секунду, а в румынском определяется и как близкий к 1156 колебаниям. Соответствующая ей высокотонная Фонема Ї (т. е. мягкое ы) характеризуется тем, что наиболее низкий из её отличительных тонов втрое выше только что указанного. В русском и других славянских языках он в изолированном И, около 3044 колебаний в секунду. Буквой И мы, русские, постоянно обозначаем и Ы.
2. Низкотонная гласная фонема А — по своим отличительным обертонам ниже предыдущей. Среди других славянских языков Фонема А по своей колоратуре почти одинакова (по Щербе) в польском, чешском, словинском, лужицком и ганацком говоре и несколько отлична от малорусского и от сербского. Соответствующая ей высокотонная (мягкая) фонема А сильно распространена только в английском говоре. Если верно это сопоставление, что отличительные обертоны мягких гласных вариаций характеризуются втрое большей частотой колебаний, то мы найдем тут отзвук около 2600 колебаний в секунду.
3. Низкотонная фонема О. Звук О встречается в нашей речи приблизительно в три раза меньше, чем пишется эта буква. При изолированном же или при ясном произношении под ударением, низкотонная Фонема О обладает довольно низким метатоном в своей отличительной серии. Для русского языка это около 756 колебаний в секунду. Соответствующая этой Фонеме высокотонная (мягкая) вариация О очень употребительна в немецком, английском и французском языках, но отсутствует в славянских и в итальянском.
4. Низкотонная фонема Є, (которую обозначил перевернутым Э) — очень употребительна в восточных языках и между ними в кавказских. Соответствующая этой Фонеме высокотонная (мягкая) вариация имеется в русском языке как в букве Э (это), так и в слоговом Е (нерв и т. д.). Она тожественна с Французским закрытым ё (chanter и т. д.), близка к немецкому, английскому, польскому, сербскому, словинскому, лужицкому О, особенно после мягких согласных. Высокотонная вариация характеризуется втрое большей частотой колебания характерных метатонов, мы найдем, что для низкотонного восточного Є должны быть метатоны около 600-650 колебаний.
5. Низкотонная фонема U в русском языке сходна с остальными славянскими и близка к западно-европейским. Самый низкий из её характерных метатонов определяется камертоном около 432 колебаний в секунду. Отсюда мы находим по предыдущему, что для её высокотонной вариации должны быть обертоны около 1400 полных колебаний в секунду.

Таковы пять основных пар гласных звуков речи, произносимых исключительно полостью рта. Каждый из них мы можем произнести и шёпотом, т. е. без вибрации голосовых связок, и это одно достаточно показывает, насколько несущественны такие вибрации для отличительного колорита наших гласных. Необходим только какой-нибудь шум в хрящевой части голосовой щели, чтобы резонанс соответственно расположенной полости нашего рта усилил те или другие из огромного количества тонов, существующих в каждом шуме, и, таким образом, придал надлежащий колорит произносимому гласному звуку. А то, что эти шумы производятся у нас дыханием, ясно из того, что, задержав его, мы не произнесем никакого слова. У большинства европейских народов существуют ТОЛЬКО ВЫШЕПРИВЕДЁННЫЕ ПЯТЬ ПАР гласных, да и то, в далеко неполном виде. Второстепенными фонемными вариациями их являются, кроме ударенного и неударенного положения, ещё и глубинное и поверхностное их произношение. Таким образом, для каждой из пяти основных гласных выходит звуковой квадрат, в котором одна сторона грудная, а другая глоточная, одна низкотонная, другая высокотонная.

Четыре фонемные вариации гласной О

Такие же квадраты получим мы и для А, Е, U и Ы. Всё это даст нам 20 гласных Фонем, которые при сравнительном языкознании необходимо уметь произносить и изображать отдельно в письменности. Кроме того, каждая из этих Фонем может иметь ещё носовое, тоже фонематическое произношение. В нашем русском языке его нет. Эта Фонема присутствует, кроме Французского и португальского, также и в лясовско-польском говоре и в некоторых других. И вот из 20 предыдущих гласных Фонем мы получили уже 40. Но и этого недостаточно. В английском языке некоторые из тех же самых основных гласных звуков речи могут получить вместо носового глоточный призвук, похожий на картавое R. Он и определяется в транскрипции приставкой к данной гласной этого R, например, в словах: you are, или: you were или в: yearbook, но когда вы вслушаетесь (особенно при пении) в хорошее произношение, то увидите, что тут нет никакого R, а вся гласная от начала и до конца картава, т. е. с глоточными обертонами. Это опять приводит к возможности удвоения всех 20 простых гласных звуков, и тогда вместе с носовыми они составят 80 родовых фонемных гласных вариаций. А у китайцев для всех 20 первичных гласных есть и визгливое глоточное произношение, и это прибавляет ещё 40 знаков, да столько же может дать хриплое гортанное произношение некоторых народов. Понятно, что составить для них 160 отдельных значков, необходимых для научной фонематики или даже для правильного обозначения на своём родном языке иностранных фамилий и названий городов и местечек, совершенно невозможно, если мы будем делать это путём простого пополнения исторически развившихся алфавитов. Но совсем другое, если мы придумаем систематический алфавит.

Когда Морозов находился ещё в Шлиссельбургской крепости и ничего не знал ни об антропофонике, ни о попытке Дюбуа-Реймона составить научный алфавит, он задался такой же идеей и пришёл к выводу, что всё это можно сделать в печати так просто, что нельзя себе даже и представить. Надо взять только пять фигурок, удобных для отчётливого различения друг от друга и для производства из них систематических вариаций в роде, представленных в первом ряду.

Это низкотонный (твёрдый) европейский ряд. Повернув эти значки вверх ногами (строка вторая на нижнем рисунке), получим высокотонный ряд, где перенос утолщения вверх показывает повышение типичных обертонов. Поставив их утолщением налево (строка третья), имеем для каждого из низкотонных глубинное (широкое) произношение. Поставив утолщением направо (строка четвертая), получим глубинное (широкое) произношение мягких.

Поставив носовой значок внутри каждого из 20 предыдущих, получим их носовое произношение как во французских словах: bon, an, un и т. д. (строка пятая). Прибавив горизонтальную чёрточку (строка шестая), получим английское картавое произношение. Поставив эту же чёрточку в направлении сверху вниз», получим визгливое китайское, поставив эту же чёрточку вкось слева направо, имеем возможность обозначить гортанное произношение. Сделав это же наоборот, а затем, в случае нужды, превратив черточки в крестики, или сделав их вместо прямых змейчатыми, можно получить материал для какого угодно числа вариаций.

Н. Морозов, на мой взгляд, нарочно взял эти систематические фигурки в одном из тех образчиков, которые он вырабатывал ещё в первые годы заточения в Алексеевском равелине Петропавловской крепости, прописывая (рисуя) их, за неимением бумаги, на штукатурке своей камеры (за что потом получил грубое внушение от начальника этого учреждения, приказавшего их стереть). Они ему, как он сам писал, сильно помогли разобраться в этой мало разработанной области знания ещё в такое время, когда не существовало антропофоники. Он до последних своих дней считал, что мы, русские, первые должны взяться за составление именно такой рациональной азбуки, так как остальные культурные народы совсем не умеют произносить иностранных звуков.

В рукописном обозначении, где главное стремление сводится к скорописи и где, благодаря этому, даже и современные обозначения букв стали непохожи на печатные, придётся, конечно, идти особым эволюционным путём, оставив пока все буквы как были, и только дав новые обозначения для недостающих гласных вроде низкотонного Є, или для недостающих в русской азбуке высокотонных А, О и U, чтобы можно было правильно писать иностранные имена. Привыкнуть же читать печатные издание при этих немногих заменах и при оставлении временно неизменными всех согласных букв будет совсем легко.

По только что приведённой системе самая частая буква О остаётся неизменной, а из остальных некоторые довольно близки к русским. Надо выработать, окончательно освободившись от старых традиций, нечто совершенно новое, чтобы наука о человеческих языках не осталась навсегда чахлым деревцем, которое растёт не в свободном грунте, а в тесном бочонке, не позволяющем распространяться свободно его корням.

Всё, что сказано о фонемной, о локальной и об индивидуальной колоратуре ГЛАСНЫХ ЗВУКОВ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ РЕЧИ, производимых голосовой щелью, применяется и к согласным звукам, производимым шумами, возникающим от трения струй воздуха в специально делаемых для этого теснинах полости рта, глотки и носа, причём голосовые струны всегда бездействуют. От этого из одних согласных мы и не получаем слога речи, и они входят как нечто постороннее в ритмы стихотворений или пения, создаваемые правильным чередованием только ударенных-длительных гласных с неударенными-короткими гласными, производимыми голосовой щелью. Русский ребёнок получает по наследству способность произносить только звук А, который слышится в первом его плаче при появлении на свет, потом он начинает подражать звукам I и U, произносимым взрослыми, усваивает твёрдые А и О и мягкое Э, и лишь потом, много позднее, начинает, где нужно, заменять I через Ы. Из согласных у него первыми являются губные взрывные: П, В, Пь, Вь, М и Мь, затем мягкие Ть, Дь, Нь и Й; потом звук К и длительные В, С, а после них Ль и Рь, причём они сначала отожествляются с И, и только одновременно с Ы ребенок начинает произносить твёрдые Л и Р.

В зависимости от того, в каком месте полости рта создается шумящая щель, типические ротовые согласные разделяются, как известно из учебников, на губные, язычно-зубные, язычно-десновые, язычно-нёбные, язычно-глоточные и гортанные. Различные учёные дают этим отделам различные наименования, но все существующие до сих нор классификации НЕ МОГУТ НАЗВАТЬСЯ НАУЧНЫМИ, потому что ни одна из них не даёт нам возможности предсказывать существование согласных, не вошедших в наш родной язык, но возможных в других незнакомых нам языках, и не может показывать нам как их нужно правильно произносить.

Я приведу здесь Морозовскую систему, которая дала ему возможность в первые годы одиночного заточения и без преподавателей усвоить произношение нескольких согласных, не существовавших в знакомых ему, как он сам писал, ранее языках, настолько хорошо, что когда он встретился потом со знающими их людьми, им не пришлось сделать в его произношении почти никаких поправок. Этот метод он назвал тогда же методом звуковых квадратов.

Вот как он сам показывает сущность своего метода на губном квадрате, так как в большинстве европейских языков имеются все четыре его представителя.

Губной фонематический квадрат

Морозов пишет: что мы видим в нём? Ведь это один и тот же губной шум Ф-Ф-Ф, произносимый на четыре разных лада! Первое произношение Ф у этого губного звука есть шепотное, потому что оно не изменяется и в шепотной речи, хотя бы этот шёпот был «на целый театр», как делают актёры. Это — длительное произношение, потому что его вы можете тянуть сколько угодно. Второе произношение В есть тоже длительное, но оно уже гулкое, потому что здесь к Ф ещё присоединён резонанс горла, как вы сами легко убедитесь, приложив к нему палец: при произношении ффф горло спокойно, а при ввв оно ясно вибрирует. А как только вы начинаете говорить ввв шёпотом, т. е. без призвука горла, так оно и обратится в ффф. Таковы свойства верхней длительной стороны губного квадрата, а в нижней стороне вы видите их взрывные аналоги: П есть взрывное Ф, а Б есть взрывное В, потому что они отличаются от первых только тем, что звук у П и Б прорывает для своего выхода сомкнутые губы, а при Ф и В губы сами слегка приоткрываются сначала. Значит, П есть шепотное взрывное Ф, и Б есть гулкое взрывное В; звук первых, длительных, вариаций подобен звуку струны у скрипки, когда по ней ведут смычком, а звук вторых подобен звуку той же струны, если ущипнуть её. В русском языке весь этот квадрат имеет и мягкую (нёбную) вариацию.

Длительная (верхняя) сторона губного звукового квадрата может произноситься и усиленно-удлинённо, что обозначается удвоением буквы (например: аффект, Аввакум), а нижняя взрывная сторона соответственно этому выходит как бы с заиканием (аппетит, аббат). Если взять для всех вариаций губного звука однородное обозначение, например, в виде Z с приставной чёрточкой, то, варьируя вид и положение этой чёрточки, мы систематически представили бы (в печати) все эти видоизменения, например, как на рисунке ниже (слева). Придавши к концам чёрточек Флажки, мы обозначили бы их мягкое произношение (справа). Сделав чёрточки более чёрными, мы показали бы их усиленно-удлинённое произношение, а завернув конец, как у вопросительного знака, обозначили бы придувное и т. д., и т. д.

Губные фонематические квадраты

Аналогично губному квадрату, мы имеем в русском языке полностью Задне-нёбный (глоточный) фонематический Квадрат, и тотчас замечаем недостаточность русской азбуки, где для гулкого X нужно взять латинско-немецкое h, хотя этот звук имеется и в русском языке в словах богатый, убогий и т. д., и в массе иностранных собственных имён и фамилий, вошедших внаш литературный обиход, который благодаря этому недочёту нашей азбуки, мы даже не знаем, как написать правильно по-русски: Гурон или Хурон, Гаити или Хаити, Гамбург или Хамбург, и так далее без конца, не говоря уже о множестве общеизвестных имён и фамилий: Генриетта или Хенриетта, Гарун алъ Рашид или Харун аль Рашид.

Задне-нёбный (глоточный) фонематический квадрат

Как их ни напиши, всё выходит не то, хотя у нас и есть в языке нужный звук. Нельзя не пополнить, наконец, этой зияющей прорехи в нашей азбуке!

Глоточные фонематические квадраты

Ясно, что взяв для всех этих вариаций задне-нёбного шума общее обозначение, например, в виде С с приставной чёрточкой, мы получим возможность их систематического представления (в печати), аналогичного губному квадрату (рисунок выше, слева). А посредством флажков (рисунок выше, справа), утолщений и искривлений приставной черты, как у предшествовавших, выразим их мягкое, усиленно-удлинённое, придувное и все другие возможные обозначения.

Аналогично предыдущим квадратам, мы имеем в разговорном русском языке полностью и весь задне-десновый, передне-десновый, или зубной фонетический квадраты, а также твёрдые и мягкие передне-десновые квадраты, средне-язычный передне-нёбный фонематический квадрат в мягкой форме и, соответственно, в твёрдой. При этом Морозов обращает внимание на все имеющиеся языки. Пользуется не только русской орфографией, но и немецкой, французской, итальянской, английской и многими другими. Также рассматривает азбуку и алфавиты не только итальянский, латинский, греческий, но и все ему известные — звуки в польском, белорусском языках, латышском, украинском, монгольском, закавказском говорах и других. Через теорию звуковых квадратов он показывает не только на НЕДОЧЁТ В РУССКОЙ АЗБУКЕ, но и на то, какие фонематические квадраты не вполне устойчивы у разных лиц и народов.

Придавая всем вариациям каждого звука общее начертание в виде, например, четырехугольника с приставной чертой, можно все эти детали представить чрезвычайно просто по предыдущему методу. Взяв необходимое обозначение — где чёрточку, где фигурку, где уберём флажок или прибавим к нему (вместо одной из замыкающих сторон) общий символ всех согласных звуков — чёрточку, и тогда выйдут соответствующие вариации и для произношения тех или иных согласных звуков, возможные в каких-либо языках, допустимых в наших или других каких-либо европейских языках. Возможно, что в каком-либо квадрате звуки одних народов будут отличаться от произношений европейского квадрата, тогда придётся дать систематические фигурки-вариации одной основной фигурки, какие были здесь даны для всех предыдущих звуковых квадратов. Ведь совершенно ясно, что каждый звук нашего рта может иметь как длительную, так и взрывную, как гулкую (с призвуком горла), так и шепотную, или, как её обыкновенно, но менее характеристично называют, — глухую вариацию без призвука горла. Не менее кропотливо Н. Морозов рассматривает группы согласных фонем со сложными резонансами, а также — дрожащие и рокочущие звуки. И если в европейских языках и нет слов, значение которых изменялось бы в зависимости от того или иного способа произношения этих звуков, — среди множества не европейских говоров, несомненно, есть и такие, где эти вариации придают словам новое значение, а потому и их необходимо ввести в научную рациональную азбуку и даже в нашу обычную, хотя бы для обозначения существующих и у нас разнообразных носовых знаков внимания. Во всех случаях Н. Морозов наглядно показал возможность и даже необходимость существования четырёх вариаций: гулкой и шепотной, длительной и взрывной (или обрывной), и это даёт 36 элементарных звуков. Возможность дать им всем мягкое (палатальное) произношение, распространённое в славянских языках, удваивает их до 72. Возможность дать каждому из них придувное произношение доводит их число до 144. Возможность удлинённо-усиленного и укороченно-ослабленного произношения даёт 288 обозначений. Но и этим дело не ограничивается. Кроме всего этого некоторым согласным можно придать дрожаще-рокочущий характер, что, например, имеется в губном звуке, употребляемом у нас для остановки лошадей, который условно пишется тпру!», хотя в нём совсем отсутствует Т, а Р совсем другое, чем в обычной речи. Такие звуки можно изображать нашей систематической азбукой путём прибавления волнистых флажков к соответствующим согласным, как дано на рисунке ниже.

Рокочущая фонема Й

Что же мы видим из предыдущего? Очень важную вещь. Для того, чтобы иметь обозначения для каждого из основных согласных звуков человеческой речи, звучащей теперь в Европе и прилегающих к ней частях Азии и Африки, нужно иметь, как мы видели вначале, около 80 обозначений для гласных звуков, и, как мы видим теперь, к ним надо прибавить ещё более полутораста согласных обозначений, и это уводит число всех значков, необходимых для научного алфавита, далеко за пределы двухсот. А в систематическом обозначении по предлагаемому здесь образчику это сводится к пяти гласным и к девяти согласным значкам. Всё остальное достигается несколькими их систематическими вариациями, привыкнуть к которым, благодаря их однородности, учащемуся так же легко, как к тому, что при приставке мягкого знака (ь) в русской письменности смягчается предыдущая согласная.

Вся международная азбука при систематическом обозначении

Поэтому и вопрос сводился уже тогда лишь к тому — достаточно ли хороши придуманные Н. Морозовым ещё в Шлиссельбургской крепости систематические фигурки или можно выдумать и лучше?

8.6. Образ и язык

Коснёмся понимания не только алфавита и азбуки, но и азбуки ментального языка: мысли, образа, буквы, слога, слова через призму наук этимологии и образологии. Это позволит правильно осмыслить Морозовский квадрат и продолжить размышления в этом направлении.

В Славяно-Арийских Ведах читаем: «Не засоряйте молву родную глаголом и наречьями чужого языка, в сердцах живут лишь словеса родные, и мертвы для Души иные голоса».

Большинство людей уверены, что слова «азбука» и «алфавит» — это одно и то же, хотя это далеко не так. Азбука — слово славянское, алфавит — греческое. Слово «азбука» состоит из названий двух её первых букв — Азъ и Буки. Алфавит — из двух первых греческих букв: альфа α и бета β. Казалось бы, никакой разницы. И всё-таки отличие коренное: в азбуке — буквы-образы, в алфавите — просто фонемы¹¹. Алфавит — это упорядоченный набор букв, а азбука — это первый учебник языка. Алфавит (греч.) «альфа» + «вита» — греческий букварь, состоящий из букв-фонем.

Азбука (слав.) «азъ» + «буки» — славянский букварь, состоящий из алфавита буквиц образов, аббревиатур. Азбука состоит из буквиц (букв), которые имеют своё образное название и значение (А — Азъ, Б — Буки, В — Веди и так далее), звука и чисел. Изучая старославянскую азбуку, выдающийся русский учёный, Платон Лукашевич показал, что на самом деле «Азбука» является тайнописью, которая имеет глубокий философский смысл. И это очень точное определение, понимание которого и проявляется сегодня у многих людей. Каждая буквица АЗБУКИ имеет глубокий смысл и определяющий её значение образ. Глубокое чтение — это познание АЗБУЧНЫХ ИСТИН. Сергей Данилов очень подробно и много об этом говорил и часто ссылался на Платона Лукашевича, давшего ключ к разгадке этих тайн и той информации, что в ней есть благодаря глубоким знаниям всех тайн древнего языка. Почитайте труды Платона Лукашевича — узнайте, что закодировано в имени Александр Сергеевич Пушкин. Заодно и про своё имя узнаете многое — при желании. Азбучные истины помогают понимать изначальный, истинный смысл слова, то есть тот ОБРАЗ, КОТОРЫЙ СОКРЫТ в буквицах. Если сложить буквицы Азъ, Буки и Веди в одну фразу, то получим: «Я буквы знаю и понимаю их Образы» или «Я буду знать АЗЫ, то есть обрАЗЫ букв, которые и есть начало всех начал!»

Азы — это начальная форма умения созидать. Или: Азъ, Боги, Веди — я Бога ведаю, то есть я обладаю знаниями Богов. Или: Азъ — начало пути, Боги — продолжение этого пути, но уже на другом уровне, то есть на Небесах. Веди — соединение небесного и земного в единое целостное знание.

Алфавит: А, Б, В и так далее — это простое чтение, сопровождающееся фонемным звуком. Простое чтение даёт нам только звучание названий и описание предметов, явлений — и больше ничего. А теперь произнесите буквы: А, Б, В. Какой смысл в них содержится? Никакого. Это просто звуки (фонемы) — и всё. Фонема — это просто звуковой фон, который не содержит смыслового значения. Смысловые значения содержатся только в Образах, которые и есть результат соединения мысли с источником жизни. Образ передаёт информацию и отображает её значение в символах — буквицах. При рассмотрении строения азбуки и алфавита легко заметить похожий порядок расположения в них букв. Как видим, отличие лишь в наличии или отсутствии в буквах образов.

Азъ, Буки, Веди и так далее — это образное название буквиц, которые составляют азбуку ментального языка. Ментальный язык — это мыслеобразный язык, то есть телепатический.

Буква — это символьное выражение, имеющее форму знака. БУК-ВА — символы создающая. БУ-К-ВА — содержащая в себе созданный символ, передаваемый на большие расстояния. БУ-К-ВИ-ЦА — буква, содержащая в себе образное название и значение, которые могут передаваться на большие расстояния. Как видите, слова Буква и Буквица имеют существенные отличия.

Основой русского языка является ЛОГ. ЛО — это цельное, однородное, Г— это движение, совершение действия. ЛОГ — это совершение действий, приводящих к единому, цельному, однородному, что является частью от целого. Этимологически¹² слово ЛОГ происходит от греческого logos (учение, наука, слово, понятие, рассуждение, разум, мысль). Слово лог-и-ка означает: и — центр, соединение, кА (в конце слова) — движение от чего-то. Получается — движение от чего-либо к целостному, к центру. То есть, логика — это совершение действий на основе полного, цельного знания, рассуждения.

Изначальный русский язык является ЯЗЫКОМ СЛОГОВЫМ, в каждом слоге имеется собственный смысл и образ. Слово Логия — это описание образа и изучение назначения (смысла) предмета или явления. Когда мы ЛОГ соединяем с чем-то, то получаем С-ЛОГ, то есть — соединённый ЛОГ, или слагаемое. Слово — это сложенные вместе ЛОГи. Каждое слово несет информацию об озвучиваемом им объекте. Внутренний смысл слов раскрывает значения тех понятий, которые они озвучивают.

Следует сказать и об Образологии¹³ — древнейшей науке об образах ментального языка, об истинном значении слова и его образных составляющих для понимания истинной сути речи.

Знания Образологии позволяют людям пользоваться телепатией и общаться на расстоянии без слов. Для целостностного представления и понимания мира человеку необходимы знания не только фундаментальных наук, но и образологии, этимологии и языкознания. С языкознанием все мы знакомы и начинаем его познавать со школьной скамьи, изучая буквы, правописание и так далее. С этимологией слов дело обстоит уже сложнее, но люди хотя бы об этом слышали. А с Образологией — полнейшее неведение. Образология — древнейшая наука об образах ментального языка, которыми пользовались наши предки.

Вспомним Библейское повествование, в котором сказано, что когда-то все люди говорили на одном языке и понимали друг друга независимо от места своего проживания. И тогда они решили построить башню до небес, чтобы сделать себе имя, то есть оставить своим потомкам память о себе. Башню начали строить в Вавилоне. Бог решил остановить строительство и смешать их языки, то есть сделать так, чтобы люди перестали понимать друг друга. Это привело к тому, что никакую башню никто достроить уже не смог, люди разбрелись по всему миру и расселились каждый в соответствии со своим наречием. О чём это нам говорит? При простом обычном чтении и понимании это означает, что был ОДИН ИСТОТНЫЙ ЯЗЫК НА ВСЕХ, например, русский, на котором говорили и который понимали все люди. А потом его разделили на наречия и люди перестали понимать друг друга. «Ну и что в этом такого», — спросите вы? Вроде бы ничего особенного.

При глубинном чтении и понимании это означает: все люди говорили на одном языке и понимали друг друга, независимо от места своего проживания, то есть люди общались телепатически, знали и использовали Вселенский ментальный образный язык.

8.7. Один для всех…

Один язык для всех означает: Мысль + Образ есть Слово + Речь. В материальном мире ЯЗЫК ЕСТЬ СЛОВО, выраженное речью, что и рассматривает языкознание. В запредельном — потустороннем мире, — ЯЗЫК ЕСТЬ МЫСЛЬ ПЛЮС ОБРАЗ, и это изучает образология.

Таким образом, до строительства башни в Вавилоне люди свободно владели единым языком, включающим оба этих аспекта. Как только внимание человека переключилось на материальные ценности (возвеличить себя, сделать себе имя), так началась утрата ОБРАЗной составляющей единого языка, что привело к его разделению и появлению разных наречий. Один язык для всех разделили: Мысль + Образ (образология) и Слово + Речь (языкознание). Поэтому мы сейчас используем Слово + Речь и НЕ МОЖЕМ ОБЩАТЬСЯ ни телепатически, ни с «запредельным» Миром. Без Образологии это просто невозможно.

Чтобы упорядочить понимание слов, в языкознании появилась ветвь под названием этимология. Этимология даёт представление, понимание о происхождении слова, что позволяет полнее раскрыть его образ. Так как многие слова были заимствованы из других языков, правильно будет вначале выяснить их происхождение, а потом толковать образно. Современная наука не учит знать и понимать образы слов. Почему лингвистика и языкознание забыли об образах? С позиции новых знаний нетрудно это понять. Этимология — это безóбразный, урезанный вариант образологии. Почему это именно так? Во-первых, греческое жречество было обучено СЛАВЯНСКИМИ ЖРЕЦАМИ, обладавшими более глубокими знаниями, и славяне доносили эти знания грекам в доступной для их понимания форме, адаптированной под их культуру. Во-вторых, образы греки ВОСПРИНИМАТЬ НЕ МОГЛИ, так как они не были частью их культуры и языка, поэтому им образологию трансформировали в этимологию с добавлением к происхождению самого значения слова. Поэтому этимология — это греческий (безóбразный) вариант образологии, дошедший до нас в настоящее время. Но об этом мало кто задумывается.

ОБРАЗОЛОГИЯ — ЭТО ИСКОННО РУССКОЕ слово. Она является целой наукой славянского жречества. Образология — это наука образного мышления, которая образам дала обличия в форме слов для описания явлений, и при этом сохранила их смысл и суть. Человек не должен думать словами, для этого существуют мысли и образы, которые дают возможность иметь в своём распоряжении абсолютно всё, что может себе представить человек. Но мы об этом чаще всего не знаем, поэтому и не используем эту данную нам Природой возможность. Однако те, кто уже применил Технологии «СветЛ, начинают свое взаимоотношение с ними именно в рамках мыслей и образов. Это и есть начало. Это и есть первые шаги в более глубоком познании окружающего нас мира.

Ещё одно важное отличие этимологии от образологии: первую можно исказить, изменив значение и историю происхождения слова, что привело к подмене понятий в словах, а вот вторую ИСКАЗИТЬ НЕВОЗМОЖНО, так как образ — это результат взаимодействия мысли с источником жизни — Системой Жизнеобеспечения и теми потоками информации, которые постоянны и непрерывны. Этимология является промежуточным связывающим звеном между образологией и языкознанием.

Мы знаем СЛОВО «ОБРАЗОВАНИЕ», но не знаем, что это производное от СЛОВА «ОБРАЗОЛОГИЯ». Николай Морозов, Николай Левашов, Сергей Данилов и, конечно же, Александр Хатыбов исходили из иного — понятие образование (образов ваяние) включает в себя процесс создания образов из мыслей, а не, как сейчас принято, получение диплома по специальности. Диплом, от греческого diploma — сложенный вдвое письменный документ. Как видите, у греков было дипломирование, а у нас это стали называть образованием. Получить образование в его истинном значении просто нельзя, — невозможно без знаний образологии. Поэтому сейчас и говорят: с дипломом, но без образования. А ведь правильно говорят… — жаль только, что не все это правильно понимают. Человек не может иметь Образование без знаний Образологии. Получение диплома — это всего лишь подтверждение о получении определённых знаний (информации) неким лицом. Диплом не может гарантировать наличия каких-либо навыков или умений. Образология способствует расширению кругозора сознания, то есть даёт понимание и знание сути явлений и объектов, которые вступают с нами в тот или иной контакт, вследствие чего и расширяется кругозор нашего восприятия и познания.

Теперь, надеюсь, вы, читатели, сами видите, какое разнообразие всевозможных вариаций для звуков человеческой речи можно изобразить в печати, делая на каждом из наших немногих основных значков соответствующие систематические обозначения. Такой научно разработанный алфавит (по словам Морозова) есть только мечта, но пока эта мечта не осуществится, у нас не будет научной сравнительной лингвистики и антропофоники, как не было арифметики до изобретения системы однообразного представления всех возможных чисел немногими цифрами. Не будет без него твёрдо стоять на своих ногах и общечеловеческая лингвистика, потому что вместо того, чтобы идти в своих изысканиях кратчайшим и выровненным путём, ей придётся ходить косыми и запутанными тропинками. Мы видели уже образчики современных попыток решить этот вопрос с обычными алфавитами. ОСОБЕННО ВОЗМУТИТЕЛЬНА русская азбука, годная только для порчи глаз, так как толстые столбики её ни к чему не служат, благодаря своей частоте, и читаем мы лишь по едва заметным чёрточкам, соединяющим их. Возьмём хоть образчик: шипи, пиши, пищи, ищи, пни... Не насмешка ли это над здравым смыслом? Сколько нужно потратить напрасного труда, чтобы привыкнуть по ним читать хотя бы на одних европейских языках! Какими бы точками, чёрточками, колпачками и крючочками мы ни прикрывали наши случайные азбучные значки, мы будем так же путаться в этой области, как путались и в арифметике, пока каждый народ пытался без всякой системы изображать числа различными буквами своего алфавита. Для того чтобы с успехом отправиться в далёкий путь какого-нибудь сложного научного исследования, НЕОБХОДИМО ИМЕТЬ, кроме лошади, т. е. представителя упорного индивидуального труда, — ещё и подходящую упряжь, иначе мы будем представлять нечто вроде путешественника, который сел в старое корыто и поехал в нём в лесную чащу, держась руками за хвост своей лошади.

Современная упряжь сравнительной лингвистики, т. е. различные варианты современных наших азбук, МАЛО ПРИГОДНА для общечеловеческих исследований, потому что эти варианты придуманы совершенно случайно — каждая система лишь для данного языка, а не для всего человечества сразу, какой должна быть действительно научная система. Конечно, лучше всего было бы установить систематическую азбуку всенародным конгрессом, но опыт показывает, что этот аппарат слишком громоздок и, что всего хуже, обладает, как и всякий коллектив, большим внутренним трением. Почти все великие преобразования делались личными починами, которые, если были действительно целесообразны, принимались мало-помалу всем культурным миром. Этим можно и закончить, потому что наука о звуках человеческой речи несравненно менее разработана, а между тем ОНА ЧРЕЗВЫЧАЙНО ВАЖНА для рационального исследования вопросов древней культуры. Без неё невозможно выяснить, например, почему большинство библейских и евангельских имён и древних слов трансформировались, иногда до неузнаваемости, при переходе на чужие языки. И делалось это в заведомо далеко идущих планах всё того же, как мы уже знаем — развития генотипов Мозга в рамках старой Системы Управления.

8.8. Куда идти чтобы познать?

Для выяснения вопроса «было ли в начале слово и у кого оно было…» надо сначала понять, а ЧТО ЭТО ТАКОЕ — ЧЕЛОВЕК? Разумеется, ответ на этот вопрос надо бы искать у науки. Наука, как таковая, — это собрание истин о нашем мире, а эти истины надо разделить на физические и на относящиеся только к человеческому обществу. Ну а принципиальные объекты и закономерности всей науки познаёт наука философия — я об этом уже писал. Действительно, в справочниках в разделе «Философия» сообщается, что к числу «предельных философских вопросов» относится вопрос: «Что есть Человек?» Раз так, то, казалось бы, нам далеко и ходить не надо — тут же, у философов, и узнаем ответ. Идём искать философов и обнаруживаем, что места философов заняты так называемыми «политологами». И убеждаемся, что, на самом деле, безполезно искать ответ на этот вопрос — у них, как и на все прочие конкретные вопросы, вместо конкретного ответа всегда одно сплошное «бла-бла-бла». Для продолжения поиска придётся от тех, кто обязан заниматься общими вопросами, ИДТИ К ТЕМ, кто занимается более частными. То есть придётся от политологии (философии) спуститься вглубь науки — сначала — к физике. Физика — это собрание всех фактов и всех закономерностей всего материального мира, тем не менее, и физики вопросом «что есть человек и какова его судьба» сегодня тоже не занимаются — считают, что это не их дело. В лучшем случае, физики просто не видят, где тут их работа — не видят, чтó именно им исследовать. А про исследование «Слово… и что было в начале» — РЕЧИ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ.

Таким образом, существующие в современной науке взгляды на человека гонят нас дальше — в ту часть физики, которую называют химией, — гонят к знаниям о превращениях вещества в материальном мире. Напомню, что область исследований химии ограничена превращением целых атомов (из чего состоит атом, как вы знаете, химию уже не интересует). Однако и общие химики тоже не видят в вопросе «что есть человек» того, что могло бы быть предметом их исследований. И, следуя уже по химии, мы, наконец, «переползаем» в биохимию — в ту часть химии, которая обязана изучить, что есть жизнь по своей физической сути (по своей природе) и, соответственно, что есть человек по своей природе. И вот тут тупик. Раз сегодня мысль исследователей того, «что есть человек» и «что же было в начале…», сосредоточена только в этом углу науки, то человек, по представлениям пресловутого «научного сообщества» (собрания тех, кто кормится в области науки), — это только атомы! Это только химия с приставкой «био-», и никакой физики — ничего иного! Казалось бы, принципиально познание человека выстроено, и исследователи-биохимики по этой схеме работают — работают очень давно и кропотливо, но вопрос о том, ЧТО ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК, который ещё и произнес «слово», как был, так и остаётся без ответа. Однако раз огромное количество людей получило деньги за поиски ответа на вопрос «что есть человек», то к настоящему времени и фактов о человеке должно быть добыто очень много, в том числе фактов о том, как человека лечить, как он живёт, что он жуёт и что говорит по этому поводу и т. п., но эти факты никак и ничего о человеке, а тем более «о слове», — принципиально не проясняют. Не проясняют даже — как, кем, для чего и почему «строится» и функционирует тело человека, у которого есть «инструмент говорения», способный произнести «слово». До сих пор остаётся без ответа вопрос о том, как вообще устроена и функционирует сама жизнь.

Почему по этому главнейшему вопросу такой низкий выход нужных человечеству знаний? Ответ простой и лежит вне сферы научных исследований — низкий выход знаний по вопросу того, что есть человек, связан с тем, что подавляющая масса тех, кто поиском ответов занимается профессионально, то есть за деньги бюджета или спонсоров, ЗАНИМАЕТСЯ НЕ ПОЗНАНИЕМ ИСТИН о нашем мире, а добычей денег из бюджетов и у спонсоров. Массы грантоедов ответ на этот вопрос и не ищут, а редкие энтузиасты просто дезориентированы рамками своей узкой специализации. Но хотя бы мельком бросим взгляд на всех тех, кто занимается наукой, и, прежде всего, следует обратить внимание на тех, с кого начали, — на «философов» (политологов). Лица, называющие себя философами, ещё в прошлые века вместо познания мира превратили свои занятия в развлечение досужих лиц заумной болтовнёй и начали быстро устраняться от практических задач философии, удаляться от философского анализа тех фактов, которые добывали остальные исследователи реального мира. Философы от поиска общих, принципиальных связей событий реального мира начали уходить в область абстрактных пустопорожних умствований. Это и привело к тому, что философия нашего времени трансформировалась в политологию. Сегодня политологи (философы) — ЭТО БОЛТУНЫ, болтовня которых для реального дела никому не требуется. Сами посудите, ну что это за исследователи наиболее общих законов устройства мира, если они не знают никаких подробностей устройства мира? Более всего они любят заблуждаться, потому что это освобождает от ответственности. И фактам верить нельзя, потому что неизвестно — факты это или нет. Но если какой-то вопрос появляется, все лезут в Википедию, и там можно найти информацию, которая, правда, никакого отношения к правде не имеет. Однако тут же встаёт другой вопрос, а именно, — что мы будем правдой считать? Всё-таки Куликовская битва была или нет? Мы же найдём людей, которые скажут: «Не было её, и всё это выдумано». Более того, эти люди будут профессорами с высоким индексом цитирования, и они — хорошие честные учёные, просто они с другого бока на эту тему смотрят. А если это серьёзный крупный учёный — он профессор, он даже академик и у него замечательные труды? Но при этом то, что он сейчас пишет — сомнительно, — куда теперь идти? Пойдём тогда к Мастеру-Творцу (можно назвать его и Богом, а можно назвать и по-другому — как назвал Н. Морозов).

Итак — в начале было Слово...

Но, может быть, не так? В начале была Мысль. Слово появилось потом, когда Мысль продемонстрировала свою полную несостоятельность. Не понимаете? Тогда давайте упростим — и в рамках труда Н. Левашова «Сказ о Ясном Соколе» — изложу.

На Землю «пришёл» Мастер. Походил, походил… — понял, что чего-то не хватает и решил создать Творение «по своему образу и подобию». Из подручных материалов. Но, в основном, из грязи. Уж что оказалось под рукой — из того и сотворил. И с этим ничего не поделаешь. Это потом, когда появились Понятия, грязь стали тактично называть Землей, Глиной, Илом… НО ГРЯЗЬ — ОНА И ЕСТЬ ГРЯЗЬ. И именно из неё было создано Творение. Одно, но во множестве обличий и экземпляров и, как мы уже знаем, в рамках планового «выращивания» определенного генотипа Мозга. Мастер, создавая его, действительно думал, что создаёт новых Себя. Ему нужны были они, ибо в Них Он рассчитывал жить дальше. В новом мире и в новой ипостаси.

Но — то ли с исходным материалом было что-то не то, то ли ещё ЧТО-ТО НЕУЧТЁННОЕ вмешалось в процесс приготовления изначального варева, а получилось НЕ СОВСЕМ ТО, на что рассчитывал Мастер.

Нет, внешне это было то самое, по образу и подобию, но вот по Сути начинание можно было смело признать неудавшимся. Творения жили, думали (в основном, о смысле бытия), лениво обменивались друг с другом своими мыслями и… всё. Больше они (или всё-таки оно?) ничего не делали. Мастер долго пытался понять, в чём дело. Нет — что у Творения столь высокая тяга к самопознанию — это, конечно, прекрасно, но где всё остальное? И самое главное — где жажда творчества? Не найдя ответа, Он решил, что в изначальном вареве всё-таки ПРИСУТСТВОВАЛИ НЕУЧТЁННЫЕ ИНГРЕДИЕНТЫ. Или, наоборот, НЕ ХВАТИЛО чего-то очень важного.

Варить и лепить заново Мастеру было лень, он вообще не любил переделывать ранее сделанную работу, посему он решил дать Творению «костыли», надеясь, что в процессе саморазвития эти костыли будут отброшены. И первым костылём стало Слово...

Творения долго определялись, что же делать со Словом. Они его щупали, перекатывали, пробовали на вкус. И в конце концов отвергли как абсолютно безполезное.

Мастер не удивился — ведь передавать Мысль напрямую куда быстрее и удобнее, чем сначала облекать её в Слово, а потом получившееся сложным образом доносить до окружающих.

Мысль — вот в чём коренилась изначальная проблема! И Мастер решил временно, только временно, ЗАМЕНИТЬ МЫСЛЬ СЛОВОМ. На удивление, ничего страшного не произошло. Творения покатали-покатали Слово и стали его применять. День ото дня всё искуснее и искуснее.

Сначала они облекли в Слово всё окружающее, дав ему Понятия. Потом очередь дошла до процессов. Потом до поступков. Потом до мотиваций. А потом Творения САМООБЛЕКЛИСЬ СЛОВОМ, полностью подменив то, для чего оно им было дано Мастером изначально. Мастер удивился, когда увидел, что Творения могут делать со Словом. Но в этом в каком-то смысле и был элемент творения: им созданные существа врали, ежесекундно создавая новые, ранее немыслимые реальности. Ложь, используя Слово, полностью подменила собой Мысль.

Мастер решил, что, скорее всего, СДЕЛАЛ ЧТО-ТО НЕ ТО и пожелал исправить сделанное, вернув Творению Мысль. Но Творения от дара отказались, не желая менять привычное и уже имеющееся на давно забытое и непонятно зачем нужное.

Поняв, что «по образу и подобию» НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ, Мастер решил попробовать ещё раз, но в каком-нибудь «другом месте». С надеждой на то, что что в том самом «другом месте» исходный материал будет лучше и в изначальное варево ничего лишнего не подмешается. А самое главное в том, что СОВСЕМ НЕДАВНО определиться с «другим местом» Мастеру помогли другие, более опытные Мастера, которые знали, что такое «его Творения» и как из этих творений теперь придётся им делать (переделывать) Человеков, которые знают — что такое Слово.

8.9. Замена «батареек»

Язык и слово проникают во все аспекты человеческого бытия. Чем бы мы ни занимались, что бы мы ни делали, мы неизбежно пользуемся языком. Мы используем его для общения, для выражения своих чувств и не только. В отличие от всей живности, человек умеет разговаривать и способен познать другие разговорные языки, «применяемые» в этом мире людьми. Напомню читателям, что детальный анализ звуковых форм, если кому-то станет интересно (я уверен, что станет), приведён в монографии Н.   Морозова «Христос», том 3, которая, как выясняется, даже в «научных кругах» малоизвестна. Однако причина формирования связной речи и возможности познать другие языки, неясна современной науке. Но есть и НЕНАУЧНАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ — Мозг каждого человека содержит «Транслятор», то есть способ перевода музыкальных рядов, получаемых октавами позвоночника или хранящихся в оперативной или долговременной памяти. Таких трансляторов может быть несколько. Без такого транслятора можно сотни лет бесполезно учить язык. Если нет транслятора, Мозг не заставишь заниматься незнакомым языком. При реинкарнации был возможен не только перенос записей событий, происшедших с переносимым Мозгом, но и перенос транслятора, что позволяло легко и быстро восполнять знания по языку. Так было. Сей час всё происходит несколько «не так» в силу определённых и уже известных читателям обстоятельств.

Новая Система Управления при контроле Мозга проверяет правильность работы транслятора и, при необходимости, дополняет (увеличивая потенциалы частот) Мозг «инструкциями» по изменению ионной части (рубашки). При уменьшении потенциалов частот вы можете всё забыть, потерять память. Как пример — известная методика изучения иностранного языка во сне. В действительности, необходимо использовать 8-разрядную музыкальную грамоту¹⁴, а не 7 (12), как принято ныне. Кроме того, запись необходимо производить в соответствующей октаве (максимально возможная частота радиоаппаратуры — 16 октава, что недостаточно для формирования потенциала командного магнитного импульса). Вместо точных «просьб» установить транслятор с языка в настоящее время имеем шумовые эффекты типа «разговора толпы», и Система Управления может только либо увеличить плотности потенциалов заложенных ранее возможностей, либо вообще снять их (просыпаетесь и обнаруживаете, что забыли родной язык, а другого нет). Так сегодня бывает…

При увеличении плотности потенциалов могут быть эффекты (не сразу) именно знания языка. Это происходит на уровне индивидуального Сознания человека, но, как вы уже догадываетесь, не каждого человека.

Из детского юмора:

— Бабушка, у тебя голова болит?

— Болит.

— Так, значит, батарейки сели.

Сознание, с позиций «физики поля», — это формирование ассоциированных схем соединения нейронов Мозга при управляющем участии процессов гравитационного характера. То есть, Сознание имеет гравитационную основу вообще, а формирование его элементов обустроено на базисе физики полей.

Что же тогда является материальным носителем какой-то различной по сути и сущности материи энергий, осуществляющей перемещение в различных схемах соединения нейронов нашего Мозга, подчёркивая факт того, что никакой упрощённой шаблонности в этих процессах не существует, потому что таковыми перемещениями и с помощью таковых перемещений передаётся определённый объём конкретной адресной информации, играющей ЧРЕЗВЫЧАЙНО ВАЖНОЕ ЗНАЧЕНИЕ в общих или частных космофизических процессах существования и бытия клеток нашей плоти, сопровождения или исполнения каких-то управляющих процессов и функций нашего Мозга, особенно касающихся формирования элементов нашего Сознания и прочее? Физической основой всего сложнейшего комплекса указанных воплощаемых процессов является ФИЗИКА ПОЛЕЙ! Материальной же основой, как носителем материи энергий, формирующей весь воплощаемый базис физики полей, являет собою первичный и вторичный потоки МАТЕРИИ МАГНИТНЫХ ЭНЕРГИЙ разных параметров, как основа и наведённый поток МАТЕРИИ ЭЛЕКТРИЧЕСКОЙ ЭНЕРГИИ, не противоречащих друг другу вследствие разницы в их параметрах и в их физической сути, даже проистекая и пересекаясь по одним и тем же схемам нейронов. Вторично проистекающие различные уровни космофизических процессов есть суть сформированных Мозгом условий жизнеобеспечения и жизнесопровождения клеток плоти и формирования элементов Сознания и элементов конструкции Разума в условиях новой Системы управления цивилизационного развития нашей Земли.

При понимании и осознании физики этого процесса возникает возможность разгадки некоторого глубоко ранее необъяснимого и скрываемого (апофатического) таинства участвующего поведения со стороны эпифиза и его влияния на многие функции в Мозге человека (как некий «третий глаз»).

Он, оказывается, является одним из регулирующих активных центров управления гравитационных состояний Мозга Человека. Более функционален в ночное время. Интересное «совпадение» — именно в это же время происходит активный процесс всех «переустановок» различных программ управляющего характера, осуществляемых под управляющим влиянием извне (со стороны различных УК Земли и прочее), в том числе и через такие программные процессы изменения потоков материальных носителей МАТЕРИЙ ЭЛЕКТРИЧЕСКОЙ И МАГНИТНОЙ ЭНЕРГИЙ как «подготовка» для будущих процессов приёма «энергии-информации» извне по причине изменений какого-то внешнего влияющего характера (отчасти и со стороны Управляющих Комплексов Земли). И здесь сделаю акцент на том, что «энергия-информация» есть часть материи магнитной энергии, но ОБЛАДАЮЩАЯ УПРАВЛЯЮЩИМ ВЛИЯНИЕМ только на поведение и бытие живого вещества и элементы его жизнесопровождения (в отличии от «энергии-время» для косного вещества).

Сегодня это особенно важно учитывать при территориальном «размещении» людей, причём замечу, что сейчас территория и народ, проживающий на ней, — ОТДЕЛЬНЫ ОТ ГОСУДАРСТВА. Всё это связано с процессами коррекции программ по исполнению переходного периода. Это коротко относительно воплощения управляющих гравитационных процессов с участием Мозга каждого индивида, а тем более тех, кто сознательно применил Программы «СветЛ» для формирования и развития своего индивидуального Сознания. Этим и обусловлена, например, моя «работа» по перестройке Программ, отладки генерации и других сопутствующих моментов именно в «ночное» время и выстраивание всех Программ и сопровождающих их процессов, исходя из того, что «энергия-информация» — это энергия со своими материальными носителями. Носитель — магнитная частица, которую и можно создать (если, конечно, умеешь) как в материальном, так и в неинерционном состоянии. Особенности поведения материальных носителей в схемах соединения нейронов определяются как комплекс космофизических процессов под управляющим влиянием гравитационного характера. Одним из носителей этих Программ, как я уже неоднократно писал, является Генератор, созданный Николаем Левашовым, притом, что с учётом гравитационного взаимодействия с Мозгом человека, есть как «энергия-время», как уровень взаимодействия от простейших, организации и управления гетеротрофных состояний в сфере бытия флоры (Комплекс «СветЛ-Флора»), так и «энергия-информация» на более высоких уровнях взаимодействия, управления и самоорганизации (обладание набором функций Мозга людей и прямое взаимодействие Мозга с Программами, которые связаны в комплекс «развитие и оздоровление»). Познание этого решило задачу комплексного и многопрофильного применения Программ через НЕДАВНО СОЗДАННЫЙ «ГЛОБАЛЬНЫЙ ПОРТАЛ», позволяющий допущенным туда людям напрямую и, что очень важно, через свои Комплексы «СветЛ», которые теперь не нужно «модернизировать» и «перепрограммировать» в связи с проистекающими процессами в Системе жизнеобеспечения людей, более эффективно и гарантированно решать «свои наболевшие проблемы» в личностном развитии Мозга и повышении его октав, выводя из состояния собора последствий управления Старой системы и, естественно, дающий возможность более эффективного оздоровления физического тела (рубашки) этого самого Мозга. Для решения этой задачи потребовалось достаточно значительное время и опыт во времени, но сегодня она решена. Этот вывод уже далёк от фантастики и подтверждён практикой и результатами применения Программ в их многолетней эффективности и сегодняшними результатами деятельности «портала».

Изначально объяснил мне всё это Н. Левашов, а позднее я получил подтверждение этих процессов в трудах и расчётах А. Хатыбова, и А. Лучина, которые и были применены и воплощены в реалиях. Эти весьма общие выводы, которые я здесь привёл, были сформулированы мной для того, чтобы люди ориентировались и понимали суть происходящего при постоянном изменении их представлений о природе изучаемых явлений сегодня. Каждый шаг в этом направлении (на этом пути) требовал большой работы. Шаги эти осложнялись психологическими трудностями и у меня, и у людей, которые верили мне на слово, но тем не менее шли путём познания в силу необычности феноменов (представлений), открываемых перед ними, и потому особой моей ответственности за достоверность выводимых результатов и закономерностей, которые я публиковал и в статьях, и в книгах. Я всегда считал и считаю, что изменение представлений НЕ ОБЕЗЦЕНИВАЕТ МАТЕРИАЛ предыдущих этапов в познании по достижении очередного более нового, поэтому и одной из задач, которые я ставил перед собой, являлся обзор всех стадий проводимых исследований и изысканий, а тем более, результативности практического применения.

Прочитав эту главу, надеюсь, читатель сам сделает вывод «…что же было в начале…»

 

 

---

 

¹ Ведáнта (वेदान्त, vedánta) — одна из шести ортодоксальных школ (даршан) в философии индуизма.

² Ф. Д. Шкруднев, "Банное дело. Введение, или желаемое в действительности".

³ Явь, Правь и Навь — в современном русском неоязычестве «три стороны бытия» или «три мира славянского мифологического миропонимания». Впервые эта триада упоминается в Велесовой книге (которую большинство учёных признаёт подделкой, датируемой XIX или XX веком); в аутентичных источниках по славянской мифологии и фольклору известен только термин, «навь» означающий мертвеца; «явь» и «правь» в этих источниках не встречаются. Николай Левашов установил в своих трудах, что «Явь» была реальностью, «Правь» — истина, законы, управляющие реальностью, и, наконец, «Навь» была потусторонним миром, где была «Явь», не связанная с «Правью», а потому бестелесная.

⁴ Сергей Александрович Данилов — военный, юрист, общественный деятель. Вольный казак, офицер запаса, исследователь глубинных смыслов «древнеславянского» и «святорусского» языков, активный сторонник возрождения старого родового, копного и вечевого самоуправления Державой. Умер 20.12.2016 г. Похороны Сергея Данилова прошли 22 декабря на его родине в станице Тишанской.

⁵ Фонéтика (греч. φωνηεντικός «звуковой» от φωνή «звук») — раздел лингвистики, изучающий звуки речи и звуковое строение языка (слоги, звукосочетания, закономерности соединения звуков в речевую цепочку).

⁶ Апперцепция (лат. ad — к и лат. perceptio — восприятие) — это процесс, в результате которого элементы сознания становятся ясными и отчетливыми.

⁷ Лингвистика (от лат. lingua— язык), языкознание, языковедение — наука, изучающая языки.

⁸ Антропофоника — (греч., от Anthropos— человек, и phone — звук), физиология звуков человеческой речи.

⁹ Палеография — историко-филологическая наука, которая изучает развитие письменности, а также позволяет определять авторство, время и место создания того или иного литературного памятника.

¹⁰ Л. В. Щерба. Русские гласные в качественном и количественном отношении. 1921 г.

¹¹ Фонéма (др.-греч. φώνημα — «звук») — минимальная единица звукового строя языка. Фонема не имеет самостоятельного лексического или грамматического значения, но служит для различения и отождествления значимых единиц языка (морфем и слов): при замене одной фонемы на другую получится другое слово (<д>ом — <т>ом).

¹² Этимолóгия (др.гр — ἐτυμολογία от ἔτυμον — истина, основное значение слова и λόγος — слово, учение, суждение) — отрасль языкознания, исследующая происхождение слов, их первоначальную структуру и семантические связи. Термин введён античными философами более 2 тыс. лет назад.

¹³ Образология — это наука об истинном значении слова и его образных составляющих для понимания истинной сути речи, выраженной в словах.

¹⁴ Глава 7. Слышать и слушать.

 

<< Глава 7

Послесловие >>